Карлсон ночует у Малыша

Час спустя дядя Юлиус уже сидел за столом и уплетал цыплёнка, а фрекен Бок, 
Малыш, Карлсон и Бимбо стояли рядом и глядели на него. «Как король», — подумал 
Малыш. Им учительница в школе рассказывала, что, когда короли едят, вокруг 
стоят придворные и смотрят на них.

Дядя Юлиус был толстый, и вид у него был очень высокомерный и самодовольный. 
«Наверно, такой, какой и должен быть у старых королей», — решил Малыш.

— Собаку прочь! — сказал дядя Юлиус. — Малыш, ты же знаешь, что я терпеть не 
могу собак.

— Но Бимбо не делает ничего плохого, — возразил Малыш. — Он не лает, и вообще 
он такой милый.

Дядя Юлиус придал своему лицу насмешливое выражение, как, впрочем, всегда, 
когда собирался сказать что-нибудь неприятное.

— Да, теперь настали такие времена, — сказал он. — Маленькие мальчики не только 
не делают то, что им приказано, но ещё и возражают взрослым. Вот как теперь 
обстоят дела, и мне это решительно не нравится.

До сих пор Карлсон не мог оторвать глаз от цыплёнка, но после этих слов он 
перевёл взгляд на дядю Юлиуса и долго смотрел на него в глубокой задумчивости.

— Дядя Юлиус, — проговорил наконец Карлсон, — скажи, тебе когда-нибудь 
кто-нибудь говорил, что ты красивый, умный и в меру упитанный мужчина в самом 
расцвете сил?

Дядя Юлиус никак не ожидал услышать такой комплимент. Он очень обрадовался — 
это было ясно, хотя и попытался виду не подавать. Он только скромно улыбнулся и 
сказал:

— Нет, этого мне никто ещё не говорил.

— Не говорил, значит? — задумчиво переспросил Карлсон. — Тогда почему тебе в 
голову пришла такая нелепая мысль?

— Карлсон, перестань… — сказал Малыш с упрёком, потому что считал, что Карлсон 
и в самом деле ведёт себя безобразно.

Но тут Карлсон обиделся не на шутку.

— «Карлсон, перестань, Карлсон, перестань, Карлсон, перестань»! Только это я от 
тебя и слышу! — возмутился он. — Почему ты меня всё одёргиваешь? Я не делаю 
ничего плохого.

Дядя Юлиус строго посмотрел на Карлсона. Но потом, видимо, решил, что он не 
заслуживает внимяния, и снова занялся цыплёнком. А фрекен Бок всё пододвигала 
ему блюдо и умоляла взять ещё кусочек.

— Надеюсь, вам нравится? — спросила она.

Дядя Юлиус впился зубами в цыплячью ножку, а потом сказал с насмешливым видом:

— Да, спасибо! Хотя этому цыплёнку уж наверняка сравнялось пять лет, зубы 
позволяют мне это точно определить.

Фрекен Бок вспыхнула и сморщила лоб от обиды.

— У такого цыплёнка вообще нет зубов, — сказала она с горечью.

Дядя Юлиус поглядел на фрекен Бок ещё более насмешливо.

— Зато у меня они есть, — сказал он.

— Только не ночью, — уточнил Карлсон.

Малыш стал красный как рак. Ведь это он рассказал Карлсону, что когда дядя 
Юлиус спит, его зубы лежат в стакане с водой на тумбочке у кровати.

К счастью, фрекен Бок в этот момент разревелась — от обиды, что дядя Юлиус 
нашёл цыплёнка жёстким. Ничто на свете не могло причинить ей такого горя, как 
непризнание её кулинарного искусства, и теперь она горько плакала.

Дядя Юлиус, конечно, не думал, что она примет это так близко к сердцу. Он 
торопливо поблагодарил её за еду, смущённо встал из-за стола, уселся в качалку, 
развернул газету и отгородился ею ото всех.