От избытка чувств он нажал стартовую кнопку на животе, взмыл к потолку и с 
радостными воплями сделал несколько кругов вокруг лампы.

— Гей-гоп! — кричал он. — Вот летит Карлсон, который стоит десять тысяч крон! 
Гей-гоп!

Малыш решил махнуть на всё рукой. Ведь Карлсон на самом деле вовсе не был 
шпионом — значит, его могут задержать только за то, что он Карлсон. Малыш вдруг 
понял, что мама и папа испугались не за Карлсона, а за свой покой. Они просто 
боялись, что если все будут ловить Карлсона, то скрывать его существование уже 
не удастся. Малышу показалось, что Карлсону всерьёз ничего не угрожает.

— Тебе нечего бояться, Карлсон, — сказал он, стараясь его успокоить. — Тебе 
ничего не могут сделать за то, что ты — это ты.

— Конечно, каждый имеет право быть Карлсоном, — подхватил Карлсон. — Хотя до 
сих пор нашёлся только один такой хороший и в меру упитанный экземпляр.

Они снова стояли рядом посреди комнаты Малыша, и Карлсон с надеждой и 
нетерпением оглядывался по сторонам.

— Нет ли у тебя новой паровой машины, которую мы могли бы взорвать? Или ещё 
чего-нибудь интересного? Главное, чтобы загрохотало вовсю. Давай устроим сейчас 
немыслимый грохот. Я хочу позабавиться: а то я не играю, — сказал он, и в ту же 
секунду взгляд его упал на пакетик, который лежал на столе у Малыша.

Он кинулся на него, словно коршун на добычу. Мама положила Малышу этот пакетик 
вчера вечерером, а в нём был прекрасный персик. И вот теперь этот персик 
Карлсон жадно сжимал пухленькими пальцами.

— Мы его разделим, ладно? — торопливо предложил Малыш. Он тоже любил персики и 
знал, что нельзя зевать, если хочешь его хоть попробовать.

— Хорошо, — согласился Карлсон, — разделим! Я возьму себе персик, а ты — 
пакетик. Учти, я уступаю тебе лучшую часть: с пакетиком можно знаешь сколько 
интересных штук придумать!

— Нет, спасибо! — твёрдо сказал Малыш. — Мы сперва разделим персик, а потом я 
тебе охотно уступлю пакетик.

Карлсон неодобрительно покачал головой.

— Никогда ещё не встречал таких прожорливых мальчишек, как ты! — вздохнул он. — 
Ну ладно, раз уж ты так настаиваешь…

Чтобы разделить персик, нужен был нож:, и Малыш побежал в кухню. А когда он 
вернулся с ножом, Карлсон исчез. Но Малыш тут же услышал, что из-под стола 
доносилось чавканье и причмокивание, словно кто-то торопливо ел что-то очень 
сочное.

— Послушай, что ты там делаешь? — с тревогой спросил Малыш.

Когда Карлсон вылез из-под стола, персиковый сок стекал у него с подбородка. Он 
протянул свою пухлую ручку и сунул Малышу большую шершавую тёмно-красную 
косточку.

— Заметь, я всегда отдаю тебе самое лучшее, — заявил он. — Если ты посадишь эту 
косточку, у тебя вырастет целое персиковое дерево, всё увешанное сочными 
персиками. Ну, кто самый большой добряк в мире? Я ведь даже не устраиваю 
никакого скандала, хоть и получил от тебя только один паршивенький персик!

Но Малыш, если бы и захотел, не успел бы ничего ответить, потому что в 
мгновение ока Карлсон очутился у окна, где на подоконнике стоял горшок с 
бегонией и схватил цветок за стебель.

— Я такой добрый, что сам помогу тебе посадить эту косточку, — заявил он.

— Не трогай! — крикнул Малыш.

Но было уже поздно: Карлсон вырвал бегонию с корнем и вышвырнул в окно.

— Ты что, ты что?! — завопил Малыш, но Карлсон его не слушал.

— Целое большое персиковое дерево! Представляешь? На своём пятидесятилетии ты 
каждому гостю — каждому-каждому, понял! — дашь по персику. Разве это не 
интересно?

— Но ещё интересней будет, когда мама заметит, что ты выбросил её бегонию, — 
сказал Малыш. — И подумай, вдруг сейчас мимо дома шёл какой-нибудь старичок и