ло.
   - Ну тебя с твоими липучками! - говорил он маме. - Начни только  швы-
ряться деньгами и покупать что попало, - этак мы по миру пойдем! И  кон-
чится все для нас нищенским посохом!
   Нищенским посохом! Ничего ужасней этого Эмиль в жизни своей  не  слы-
хал! Нищенский посох - это, наверно, палка, на которую  опирались  обни-
щавшие люди в прежние времена, когда они таскались по всей округе и поп-
рошайничали. Подумать только, а что, если в один прекрасный день он уви-
дит, как его мама и папа с посохом в руках бродят по усадьбам  в  Ленне-
берге, выпрашивая кусок хлеба? Да, в таком случае ему  и  маленькой  Иде
тоже придется, конечно, нищенствовать вместе с ними! А все  из-за  того,
что мама растратила их деньги на липучки!
   Эмиль стал подготавливать маленькую Иду к тому, что их ожидает.
   - Но я смогу вырезать тебе маленький нищенский посох! - сказал он  ей
в утешение.
   Ида громко заревела. Ясно, что она не хотела никаких нищенских  посо-
хов, и Эмилю стало ее жалко.
   - Не плачь, - сказал он. - Я уж как-нибудь все улажу!
   Эмиль долго не спал в тот вечер и без конца раздумывал.
   - Уж кто горазд на выдумки, так это Эмиль! Такого головастого и  хит-
рющего парня во всем мире не найдешь! - говаривал обычно Альфред, и  это
была истинная правда.
   И вот теперь Эмиль лежал в своей кроватке и думал изо всех сил - так,
что у него раскалывалась голова.
   "Во-первых, жалко маму, ведь ей так и не видать этих липучек. Во-вто-
рых, она все равно их купит рано или поздно, уж я-то знаю. И тогда будет
жалко папу, которому придется побираться с нищенским  посохом  в  руках.
Но, - подумал он, - если все равно придется побираться, то ведь мне луч-
ше было б, к примеру, взяться за нищенский посох уже теперь и выклянчить
денег, чтобы купить липучки до того, как  мы  обнищаем.  Да,  смотри-ка,
стоит только пораскинуть мозгами, как все устраивается. Так я и знал! "
   На другой день Эмиль забрался в заросли орешника на коровьем выгоне и
принес оттуда подходящую ветку. Из нее он вырезал себе в столярной  один
из самых красивых на свете нищенских посохов. Вообще-то Эмиль умел обра-
щаться с поделочным ножом так, что любо-дорого смотреть! Да, потому  что
после каждой озорной проделки он вырезал одного деревянного человечка за
другим. У него на полке в столярной скопилось их уже 324. Вот и  нищенс-
кий посох был сработан рукой мастера - сразу видно. Эмиль  украсил  весь
посох разными вензелями и тонкими завитушками, а как раз посреди завиту-
шек он вырезал так красиво: "НИЩЕНСКИЙ ПОСОХ ЭМИЛЯ СВЕНССОНА". Попрошай-
ничать с таким посохом - одно удовольствие.
   Но, конечно, все в Леннеберге знали Эмиля как облупленного - все  его
выходки и проделки. Поэтому он понимал, что ни один человек во всем при-
ходе ему и гроша ломаного не даст.
   "Но вот если они не узнают меня, тогда, может... - думал  он.  -  Мне
надо чуточку измениться!.. "
   На другой день было воскресенье, и Эмиль решил, что вот сегодня все и
произойдет. Его мама, и папа, и маленькая Ида поехали в церковь, Альфред
спал в людской, а Лина сидела на крыльце и  настырно  распевала  во  все
горло, чтобы заставить его проснуться:
   Зачем завлек мое младое сердце,
   Зачем меня заставил полюбить?
   Зачем меня ты разлюбил так быстро,
   Зачем, зачем покинул ты меня?
   А Эмиль тем временем оставался один в горнице. Он сразу же начал  пе-
реодеваться, чтобы превратиться в нищего ребенка. Это ему прекрасно уда-
лось. Он сам чуть не заплакал, когда увидел себя в зеркале  в  отцовской
шляпе с широкими, опущенными вниз полями, прикрывавшими ему глаза,  и  в
старом отцовском пиджаке, волочившемся чуть ли не по полу. Из-под пиджа-
ка высовывались голые грязные мальчишеские ноги. И таким  же  черным  от
сажи было его лицо, словно у него в разнесчастной его бедности не хвата-
ло средств даже на то, чтобы купить мыло и умыться. Такого душераздираю-
ще нищего ребенка в Леннеберге никогда прежде не видывали, уж это точно,
и Эмиль сказал осуждающе:
   - Тот, кто не подаст мне такую милостыню, чтоб ее хватило хотя бы  на
одну липучку, тот - просто скотина, да еще к тому же и бессердечная!
   Но разве можно надеяться на этих скупердяев из  Леннеберги?  И  Эмиль
надумал начать с пасторской усадьбы. Он точно знал, что жена пастора до-
ма. Пастор был в это время в церкви и читал проповедь, а  его  домочадцы
тоже должны были отправиться туда, хотят они того или нет. Но все в при-
ходе, и Эмиль в том числе, знали, что жена пастора с места двинуться  не
может, так как у нее болит нога.
   "Она добрая и к тому же еще плоховато видит, - подумал Эмиль. - Ника-
кого риска, что она меня узнает".
   В это прекрасное воскресное утро жена пастора сидела под высокой  ря-
биной на пасторском дворе и скучала. Ее больная нога лежала на  скамееч-
ке, а рядом, на маленьком столике, стояли сок и булочки. Она страшно ус-
тала сидеть без дела. И поэтому очень оживилась, увидев маленького маль-
чика, который как раз входил в калитку с нищенским посохом в руках.  Ах,
как ужасно живется этим несчастным нищим детям! И как они одеты! К этому