не своим голосом ответил Альфред.
   Тут вся злость в Эмиле прошла, и осталось только горе. Он почувстовал
себя таким одиноким! Хотя там, в санях, и  лежал  Альфред,  мальчик  был
совсем один, и некому было ему помочь. Эмиль не знал, что ему теперь де-
лать. Охотнее всего он лег бы в снег и заснул, чтобы  ничего  больше  не
видеть.
   Неподалеку у дороги стояла усадьба, которую Эмиль называл "Блины".  И
вдруг он увидел, что на скотном дворе светится огонек. В душе у него за-
теплилась маленькая надежда.
   - Я схожу за помощью, Альфред, - сказал он.
   Альфред не ответил, и Эмиль пошел. Он пробивался сквозь глубокие суг-
робы, и когда ввалился на скотный двор, то походил на снежную бабу.
   На скотном дворе был сам хозяин "Блинов". И он очень удивился, увидев
в дверях мальчишку из Каттхульта, засыпанного снегом,  залитого  кровью,
капавшей из носа, и слезами. Да, Эмиль плакал, он не мог удержаться,  он
знал, какого труда ему будет стоить заставить хозяина "Блинов"  выйти  в
метель на дорогу. Он был строптив, этот "блинопек", но  все-таки  понял:
помочь Эмилю необходимо - и  отправился  с  лошадью,  веревкой,  разными
инструментами и вытащил сани из канавы, хотя  все  время  что-то  злобно
бормотал про себя.
   Будь у хозяина "Блинов" хоть капля совести,  он,  наверно,  помог  бы
Эмилю добраться до Марианнелунда, но он этого не сделал. Эмилю с Лукасом
пришлось одним продолжать свой тяжкий путь сквозь сугробы. Оба устали  и
двигались все медленнее и медленнее. И вот настал миг, когда Эмилю приш-
лось сдаться. Силы оставили его. Он не мог даже приподнять лопату.
   - Не могу больше, Альфред, - сказал он и заплакал.
   До Марианнелунда оставалось лишь несколько километров, и  глупо  было
сдаваться, когда они уже почти достигли цели.
   Альфред не издал ни звука. "Наверное, умер", - подумал  Эмиль.  Лукас
стоял склонив голову - казалось, будто ему стало стыдно. Даже и он ниче-
го больше не мог сделать.
   Эмиль сел на облучок, да так и остался сидеть. Он  тихо  плакал,  его
засыпало снегом, а он не шевелился. Конец всему, и пусть  метет  сколько
угодно, ему теперь все равно.
   Он дремал, ему хотелось спать. Сидя на облучке и не обращая  внимания
на покрывавшую его пелену снега, он погружался в сладкий сон.
   ...Кругом уже не было никакого снега и никакой зимы. Стояло лето. Они
с Альфредом спустились вниз к хуторскому озеру - купаться. Альфред хотел
научить Эмиля плавать. Смешной Альфред, разве он не знает, что Эмиль уже
умеет плавать? Ведь Альфред сам научил его многомного  лет  тому  назад,
неужели он забыл? И Эмиль показал ему, как хорошо он  умеет  плавать!  А
потом они вместе плавали, плавали без конца и  заплывали  все  дальше  в
глубь озера. В воде было так чудесно, и  Эмиль  сказал:  "Мы  -  вдвоем,
только мы с тобой! Ты и я, Альфред!" И он ждал, что Альфред, как обычно,
ответит ему: "Да, мы - вдвоем, только мы с тобой! Ты  и  я,  Эмиль!"  Но
вместо этого послышался звон колокольчиков. Нет, он явно ослышался.  Ка-
кой может быть звон колокольчиков, когда купаешься!
   С трудом разомкнув глаза, Эмиль вырвался из своего сна. И тут он уви-
дел снегоочиститель! Сквозь пургу шел снегоочиститель, да,  конечно,  из
Марианнелунда шел снегоочиститель! А тот, кто вел машину, во  все  глаза
смотрел на Эмиля, словно увидел привидение, а не засыпанного  с  ног  до
головы снегом мальчишку из Каттхульта, что в Леннеберге.
   - А что, дорога расчищена до самого  Марианнелунда?  -  живо  спросил
Эмиль.
   - Да, - ответил тот, кто вел машину. -  Успеешь,  если  поторопишься.
Через полчаса будет та же беда!
   Но и полчаса было Эмилю достаточно.
   Приемная доктора была  битком  набита  людьми,  когда  туда  ворвался
Эмиль. Доктор как раз высунул голову из кабинета, чтобы вызвать на прием
очередного больного. Но тут Эмиль заорал так, что все подскочили:
   - В санях во дворе Альфред! Он помирает!
   Доктор не заставил себя ждать. Он позвал двоих стариков, из тех,  кто
сидел в приемной, - они внесли Альфреда в дом и положили на операционный
стол.
   Бросив быстрый взгляд на Альфреда, доктор закричал больным:
   - Ступайте все по домам! Тут дело серьезное!
   Эмиль рассчитывал, что Альфред поправится почти в ту же самую  секун-
ду, когда явится к доктору, но, увидев, что доктор покачал головой  при-
мерно так же, как Креса-Майя, он испугался. Подумать только, а что, если
уже поздно, что, если нет средства вылечить Альфреда? Стоило Эмилю поду-
мать об этом, как ему стало невыносимо больно, и, сдерживая рыдания,  он
пообещал доктору:
   - Я отдам тебе свою лошадь, если вылечишь его... и поросенка,  только
вылечи! Как думаешь, что-нибудь получится?
   Доктор долго смотрел на Эмиля.
   - Сделаю что смогу, но я ничего не обещаю!
   Альфред лежал на столе, не подавая никаких признаков жизни.  Но  вне-
запно он открыл глаза и смущенно взглянул на Эмиля.
   - А ты тут, Эмиль! - сказал он.
   - Да, Эмиль тут, - подтвердил доктор, - но теперь лучше ему ненадолго