трех вещей. Первой была выцветшая бархатная шкатулочка с мелкими голубы-
ми ракушками на крышке - ну она-то еще пригодится маленькой Иде.  Второй
была лопата с длинной ручкой - сажать хлебы в печь. А третьей  -  старая
ржавая пожарная помпа [12], за которую во всей Леннеберге никто  не  дал
бы и десяти эре. А Эмиль выложил двадцать пять и тотчас получил ее.
   "Вот беда, зачем она мне?" - подумал Эмиль. Но ничего не поделаешь  -
хотел он этого или нет, помпой теперь владел он.
   Пришел Альфред, взглянул на покупки Эмиля и рассмеялся.
   - Владелец помпы  Эмиль  Свенссон,  -  сказал  он.  -  На  что  тебе,
собственно говоря, эта штуковина?
   - А если грянет гром и вспыхнет пожар? - ответил Эмиль.
   И в тот же миг грянул гром - так, во всяком случае,  вначале  подумал
Эмиль. Но это был всегонавсего папа Эмиля, который схватил сына за шиво-
рот и тряхнул так, что кудри мальчика растрепались.
   - Ах ты неслух! - крикнул папа Эмиля. - Что ты еще надумал?
   А дело было так. Антон Свенссон спокойно прогуливался возле  хлева  и
присматривал себе корову, когда примчалась запыхавшаяся Лина.
   - Хозяин, хозяин, Эмиль тут - вовсю скупает помпы и еще всякую всячи-
ну. Разве ему позволено?
   Папа не знал, что у Эмиля были свои собственные  деньги,  и  подумал,
что ему самому придется расплачиваться за покупки Эмиля. Поэтому  неуди-
вительно, что папа побледнел и затрясся, услыхав о насосе.
   - Пусти меня! Я все купил на свои деньги!.. - кричал Эмиль.
   Ему все же удалось растолковать отцу, как он добыл свое  великое  бо-
гатство - всего-навсего открывая ворота в Каттхульте. Папе Эмиля, конеч-
но, понравилось, что Эмиль такой дельный и толковый. Но ему не  понрави-
лось, что Эмиль так не по-деловому и бестолково сорит деньгами.
   - Ни о каких дурацких сделках я и знать не хочу, - строго сказал  па-
па.
   Он потребовал показать ему все, что приобрел Эмиль. И очень  расстро-
ился, увидев покупки сына: старую бархатную, ни на что не годную  шкату-
лочку и лопату для хлеба - к чему она, когда дома  в  Каттхульте  у  них
своя, хорошая. Дурацкие покупки! Хотя никудышнее всего, конечно, помпа.
   - Заруби себе на носу! Покупать надо только самое необходимое, -  из-
рек папа Эмиля.
   Может, он и прав, кто спорит, но как знать, что необходимо?  Лимонад,
например, необходим? Эмиль, во всяком случае, был убежден,  что  необхо-
дим. Огорченный отцовской взбучкой, он слонялся без дела, пока не  обна-
ружил беседку среди кустов сирени, где продавали пиво и лимонад.  Ох  уж
эти хуторяне из Бакхорвы, вечно что-нибудь  придумают!  Из  пивоварни  в
Виммербю они привезли на аукцион несколько ящиков с пивом  и  лимонадом,
чтобы напоить жаждущих.
   Эмиль как-то раз в жизни уже пил лимонад.  И  он  очень  обрадовался,
когда увидел, что здесь его тоже продают. А у  него  ведь  карман  набит
деньгами. Подумать только, как все сошлось, какая везуха!
   Эмиль попросил три кружки лимонада и выпил их  разом.  Но  тут  снова
грянул гром. Неожиданно откуда-то опять вынырнул отец. Схватив  сына  за
шиворот, он так тряхнул его, что лимонадный газ, шипя,  ударил  Эмилю  в
нос.
   - Экий неслух! Стоишь тут и прохлаждаешься, лимонад пьешь!  В  кои-то
веки удалось заработать немного деньжат...
   Но тут Эмиль разошелся не на шутку.
   - Ты что это, в самом деле! - сердито заорал он,  не  скрывая  своего
возмущения. - По-твоему, нет у меня денег - я не могу  пить  лимонад!  А
есть у меня деньги - мне нельзя пить лимонад! Когда же мне, черт возьми,
пить лимонад?
   Папа Эмиля строго посмотрел на него:
   - Вот запру тебя в столярке, когда вернемся домой!
   И, не говоря больше ни слова, исчез на задворках. А Эмиль остался  на
месте. Он горько каялся, понимая, как плохо вел себя. Мало того, что на-
грубил отцу, так еще - хуже некуда - помянул черта. Это ведь почти руга-
тельство, а ругательства в Каттхульте  строго-настрого  запрещены.  Ведь
папа Эмиля был церковным старостой!.. Эмиль раскаивался несколько минут,
а потом купил еще кружку лимонада и угостил Альфреда. Они сели у  Дровя-
ного сарая и болтали, пока Альфред не выпил свой лимонад.
   - Ничего вкуснее я за всю свою жизнь не пробовал, - сказал он.
   - Ты не видел Лину? - спросил Эмиль.
   Тут Альфред показал большим пальцем туда, где, прислонившись к  изго-
роди, на траве сидела Лина. Возле нее пристроился торпарь из Кроки,  тот
самый, который огрел Эмиля кнутом. Сразу было видно, что Лина забыла на-
каз хозяйки, - она кривлялась и гоготала, как всегда,  когда  бывала  на
людях. Видно было также, что торпарю нравилось ее кривлянье,  и,  увидев
это, Эмиль повеселел.
   - Знаешь, Альфред, женить бы нам Лину на торпаре из Кроки,  -  мечта-
тельно сказал он. - Тогда бы ты, может, и вовсе от нее избавился.
   Дело в том, что Лина определила Альфреда себе в женихи  и  собиралась
выйти за него замуж, хотя Альфред противился этому изо всех сил. Альфред
с Эмилем уже давно ломали голову, как им спасти Альфреда от Лины. А  тут
оба они воспрянули духом.
   Подумать только, заполучить этого торпаря из  Кроки  в  женихи  Лине!