зал, что в богадельне проветривали каморки? Кто станет заниматься  такой
ерундой! Ну кому это нужно, если свежий воздух и так проникал в дом  че-
рез печную трубу и щели в полу и стенах?
   Нет, куда там, через окно этим несчастным старикам не выбраться!
   Правда, в доме одно маленькое оконце все же открывалось и  зимой,  но
оно было высоко над землей в чердачной каморке  Командорши,  и  ни  один
бедняк, как бы он ни был голоден, не решился бы прыгнуть с такой высоты,
чтобы отправиться в гости. Потому что это уж точно был бы  прыжок  прямо
на тот свет.
   Но Эмиль не отступил перед таким пустячным  препятствием.  Он  тотчас
отыскал лестницу, запрятанную под дровяным сараем, и приставил ее к чер-
дачному оконцу, которое радостно распахнула  Кубышка.  Альфред  забрался
наверх. Он был рослый и сильный, и ему ничего не стоило осторожно  спус-
тить по лестнице маленьких тощих старичков и старушек. Понятно, они оха-
ли и причитали, но все, как один, благополучно вылезли из окна и  оказа-
лись внизу на земле. Все, кроме Блаженной Амалии. Она боялась  высоты  и
ни за что не хотела вылезать в окно. Виберша пообещала принести ей  все-
го, что только сможет захватить с собой, и Амалия успокоилась.
   Случись кому-нибудь ехать по дороге в Каттхульт в конце этого  празд-
ничного дня, когда уже стало смеркаться, он, наверно,  подумал  бы,  что
повстречал вереницу серых призраков, которые, хромая, пыхтя и отдуваясь,
карабкались по склону на вершину холма, где стоял хутор. И в самом деле,
они были похожи на привидения в своих рубищах, эти  жалкие  нищие,  зато
они щебетали, будто жаворонки, и резвились, словно дети.  Ох-хохо,  ведь
столько лет минуло с тех пор, как они были на праздничном пиру. Они  ра-
довались, представляя себе, как перепугается  Командорша,  когда  вскоре
вернется домой и найдет лачугу пустой, если не считать одной бедной ста-
рушки.
   - Хи-хи-хи, так Командорше и надо, - сказал  Юхан-Грош.  -  Хи-хи-хи,
одна без бедняков, то-то ей будет сладко!
   Довольные, они все вместе смеялись над старостихой. Потом они вошли в
празднично убранную кухню Каттхульта и оторопели. А  когда  Эмиль  зажег
пять больших свечей в подсвечнике и их пламя отразилось в начищенных  до
блеска медных тазах, а посуда засверкала и засияла на свету, все  затих-
ли, а Дурень-Юкке даже подумал, уж не угодил ли он прямо на небеса.
   - Гляньте-ка, здесь свечи и вечное блаженство, - сказал он  и  запла-
кал, потому что плакал теперь Юкке и в радости, и в горе.
   Но Эмиль сказал:
   - Будем пировать!
   И праздник начался. Эмиль, Альфред и маленькая Ида принялись  таскать
из кладовой все, что только могли унести. И я хочу рассказать тебе,  что
они поставили на стол.
   Блюдо с пальтами.
   Блюдо со свиной колбасой.
   Блюдо со свиным студнем.
   Блюдо с печеночным паштетом.
   Блюдо с жареной колбасой.
   Блюдо с котлетами.
   Блюдо с телячьими фрикадельками.
   Блюдо с копченой грудинкой.
   Блюдо с крупяной колбасой.
   Блюдо с картофельной колбасой.
   Блюдо с селедочным салатом.
   Блюдо с солониной.
   Блюдо с присоленным говяжьим языком.
   Блюдо с большим рождественским окороком.
   Блюдо с головкой рождественского сыра.
   Блюдо с белым хлебом.
   Блюдо со сладкими хлебцами на патоке.
   Блюдо с ржаным хлебом.
   Кувшин можжевелового кваса.
   Кувшин с молоком.
   Миску рисовой каши.
   Поднос с сырными лепешками.
   Вазу с черносливом.
   Блюдо с яблочным пирогом.
   Вазу со взбитыми сливками.
   Вазу с клубничным вареньем.
   Вазу с имбирными грушами.
   Запеченного целиком молочного поросенка,  украшенного  сахарной  гла-
зурью.
   Вот, кажется, и все. Я могла забыть три, ну  от  силы  четыре,  самое
большее пять блюд, но остальное я все перечислила.
   Они сидели за столом, эти старички и старушки из богадельни, и терпе-
ливо ждали, пока все принесут. При виде каждого нового  блюда  их  глаза
разгорались все сильнее.
   Наконец Эмиль пригласил их:
   - Пожалуйста, налетайте!
   И они принялись уплетать угощение так, что только за ушами трещало.
   Альфред, Эмиль и маленькая Ида тоже сидели за столом.  Но  Ида  съела