Мама опрометью бросилась на кухню, а папа побежал следом - поторопить
ее. Эмиль осторожно вытащил голову из  миски.  Лицо  у  него  стало  си-
ним-пресиним.
   - И чего ты всегда так торопишься на обед?!  -  упрекнула  брата  ма-
ленькая Ида.
   Эмиль ничего не ответил.
   - Готфрид прав, - вздохнул он. - На ходулях через забор не перелезть.
Это уж точно.
   Тут он увидел на полу несчастную фру Петрель, и ему стало жаль ее.
   - Что же это они так долго не несут воду? - пробурчал он. - Надо  по-
торопиться.
   Эмиль не долго раздумывал. Он быстрехонько схватил миску с  остатками
черничного киселя и выплеснул их прямо в  лицо  фру  Петрель.  Хочешь  -
верь, хочешь - нет, это сразу помогло!
   - Буль-буль... - ФРУ Петрель очнулась и мгновенно вскочила на ноги.
   Вот как хорошо варить много черничного киселя,  чтобы  хватило  и  на
случай беды!
   - Я ее уже вылечил, - похвастался Эмиль, когда мама и папа примчались
наконец из кухни с водой.
   Но папа сумрачно посмотрел на него и сказал:
   - А я знаю, кто будет лечиться в столярке, как только мы вернемся до-
мой.
   У фру Петрель все еще кружилась голова, и лицо у нее  было  такое  же
синее, как у Эмиля. Но мама Эмиля, умелая и  проворная  хозяйка,  тотчас
уложила ее на диван и схватила щетку.
   - Надо навести порядок, - сказала она и принялась  орудовать  щеткой:
сначала она отмыла фру Петрель, потом Эмиля и напоследок пол на веранде.
Вскоре нигде не осталось никаких следов  черничного  киселя,  кроме  ма-
ленького синего пятнышка за ухом Эмиля. Потом мама вымела осколки  стек-
ла, а папа побежал к стекольщику за новым оконным  стеклом,  которое  он
мигом вставил вместо разбитого. Эмиль хотел было ему помочь, но отец да-
же близко не подпустил его к оконной раме.
   - Отойди-ка отсюда! - прошипел он. - Сгинь с глаз моих и  не  возвра-
щайся до самого отъезда!
   Эмиль был не против того, чтобы сгинуть. Ему хотелось еще немного по-
болтать с Готфридом. Но от голода у него сосало под  ложечкой.  За  весь
день ему перепал лишь глоточек черничного киселя - разок он успел  хлеб-
нуть, когда нырнул в миску.
   - Нет ли у тебя чего-нибудь пожевать? - спросил он Готфрида,  который
по-прежнему торчал в бургомистровом саду возле забора.
   - Жуй сколько хочешь, - ответил Готфрид. - Моему папаше сегодня стук-
нуло пятьдесят, вечером у нас будет пир, и  кладовки  прямо  ломятся  от
всякой всячины.
   - Вот здорово! - обрадовался Эмиль. - Дай попробую, недосол у вас или
пересол.
   Готфрид не мешкая отправился на бургомистрову кухню и вернулся с  та-
релкой, полной всякой вкуснятины - сосисок, котлет, пирожков. Готфрид  и
Эмиль - даром что по разные стороны забора  -  мигом  все  съели.  Эмиль
опять был всем доволен. Но его спокойствие длилось только  до  тех  пор,
пока Готфрид не проговорился:
   - А сегодня вечером у нас будет фейерверк, какого в Виммербю  еще  не
бывало.
   За всю свою разнесчастную жизнь Эмиль не видел ни одного  фейерверка,
- жители Леннеберги не позволяли себе таких безумств. И теперь он  очень
огорчился: ведь ему не придется увидеть великолепный  фейерверк,  потому
что надо засветло отправляться обратно в Каттхульт.
   Эмиль вздохнул. Если пораскинуть мозгами,  какой  все-таки  неудачный
этот ярмарочный день! Ни коня, ни фейерверка - одни беды да  напасти,  к
тому же дома его ожидает столярка.
   Эмиль мрачно попрощался с Готфридом  и  пошел  разыскивать  Альфреда,
своего друга и утешителя во всех бедах.
   Только где теперь найдешь Альфреда  на  улицах,  запруженных  толпами
крестьян, приехавших на ярмарку, да еще вперемешку с горожанами из  Вим-
мербю? Отыскать Альфреда в этой толчее оказалось делом  нелегким.  Эмиль
затратил на поиски своего друга несколько часов и за это время успел не-
мало напроказить. Но эти проделки не попали в синюю тетрадь, так  как  о
них никто никогда не узнал... Альфреда он так и не нашел.
   В октябре темнеет рано. Скоро начнет смеркаться, скоро кончится, нав-
сегда канет в вечность этот ярмарочный  день.  Крестьяне  уже  собрались
разъезжаться, да и горожанам из Виммербю, пожалуй, пора было  по  домам.
Но напоследок всем хотелось еще посмеяться, поболтать, покричать,  пошу-
меть, и на улицах царило веселое оживление. Еще бы, ведь день-то необыч-
ный! И ярмарка, и день рождения бургомистра, и кто знает, может, послед-
ний день жизни на Земле, если и в самом деле прилетит эта дымящаяся  ко-
мета. Понятно, что все чувствовали себя не в своей тарелке,  толпясь  на
улицах и не зная, чего ждать - радости или беды. Когда люди одновременно
и боятся и радуются, то они утрачивают чувство меры. Поэтому сутолока на
улицах не уменьшалась и веселье не стихало, а в домах  царили  тишина  и
покой: в них остались лишь кошки да дряхлые старушки, нянчившие внучат.
   Если тебе случалось бродить по маленькому городку вроде  Виммербю,  а