он взял себе в  помощь.  У  нас на Стене мы получили известие об этом лишь
пятнадцать дней спустя. И все цифры оказались правильными! Удивительно! Но
не менее удивительна была другая история.
   Парнезий обхватил руками  колени  и,  откинувшись,  положил  голову  на
стоящий сзади щит.
   -- Ранней осенью,  когда  появляются первые заморозки и  пикты усыпляют
своих пчел,  мы  трое,  взяв собак,  отправились охотиться на  волка.  Наш
генерал Рутилианус дал  нам десятидневный отпуск,  и  мы  поехали в  глубь
страны пиктов,  за пределы провинции Валенсия, туда, где римлян никогда не
было.  Еще до полудня мы убили волчицу и  приготовились завтракать.  Алло,
снимая  с  волчицы шкуру,  вдруг  поднял  голову и  сказал мне:  "Когда ты
станешь Капитаном Стены, сын мой, ты больше не сможешь ездить сюда!"
   Так как я  мог с  таким же  успехом рассчитывать стать префектом Нижней
Галлии, я рассмеялся и ответил: "Что ж, подождем, пока я им стану". -- "Не
надо ждать,  --  сказал Алло, -- послушайте моего совета: отправляйтесь по
домам оба. Я любил вас обоих, послушайте же меня".
   "Мы не можем уехать, -- сказал я. -- Я в немилости у своего императора,
а у Пертинакса -- дома дядя".
   "Про дядю я ничего не знаю,  --  признался Алло,  -- но твое, Парнезий,
несчастье в том, что у своего императора ты в слишком большой милости".
   "Великий Рим!  --  вскричал Пертинакс,  вскакивая.  -- Откуда ты можешь
знать, что у Максима на уме, ты, лошадиный барышник?"
   Тут  неожиданно на  нас  выскочил огромный волк (ты знаешь,  как близко
подбираются эти твари,  когда люди едят?). Наши отдохнувшие гончие рванули
за ним, а мы -- следом. До самого вечера волк как стрела мчался по прямой,
все время на запад,  и все знакомые нам районы остались позади. Наконец мы
достигли  моря,  где  песчаные мысы  далеко  вдаются  в  воду,  и  увидели
вытащенные на  берег корабли.  Мы  их  насчитали сорок семь.  Это  были не
римские галеры, а корабли с похожими на крылья ворона парусами, приплывшие
с  Севера,  куда не  достигает власть Рима.  На  кораблях сновали люди,  и
солнце  сверкало на  их  шлемах  --  крылатых шлемах  рыжеволосых воинов с
неподвластного Риму Севера.  Мы считали, смотрели и удивлялись, потому что
хотя  до  нас  и  доходили слухи  об  этих  Крылатых Шлемах (как  называли
норманнов пикты), мы их еще ни разу не видели.
   "Бежим!  Скорей!  --  крикнул Алло. -- Мой вереск не спасет от них! Нас
всех убьют!"  --  У старика дрожали и голос,  и ноги.  Мы повернули назад,
помчались  по  освещенным луной  вересковым полям  и  остановились лишь  с
наступлением рассвета,  когда  наши  лошади стали спотыкаться на  знакомых
развалинах Валенсии.
   Проснувшись утром,  мы увидели,  что Алло уже встал и смешивает с водой
какую-то  еду.  В  стране  пиктов  нельзя  разжигать костер  за  пределами
деревни,  потому что  пикты дымом подают друг другу сигналы и  посторонний
дымок может их всех растревожить.
   "То,  что мы видели вчера,  -- это становище купцов, -- сказал Алло. --
Всего-навсего становище купцов".
   "Терпеть не могу вранья на голодный желудок,  --  усмехнулся Пертинакс.
-- Наверно (глаз у него был орлиный), наверно, это тоже становище купцов?"
-- Он  указал на  поднимающиеся из-за холма далекие дымки,  мы называли их
посланиями пиктов.  Одно облако дыма --  пауза, два облака дыма -- пауза и
так далее.  Это делалось с  помощью мокрой шкуры,  которую то  держали над
огнем, то убирали в сторону.
   "Нет, -- ответил Алло, засовывая деревянную тарелку обратно в мешок. --
Это сигнал нам с вами. Ваша судьба решена. Идемте".
   Мы  пошли.  В  стране пиктов надо  подчиняться своему проводнику.  Этот
дымок,  будь  он  неладен,  поднимался откуда-то  с  восточного побережья.
Забравшись на  последний холм милях в  трех-четырех от берега,  мы увидели
восточное море.  У  берега,  свернув паруса и  отбросив сходни,  стояла на
якоре  небольшая парусная галера,  какие  строят в  Северной Галлии,  а  у
подножья холма,  в небольшой ложбине,  держа под уздцы пони, одиноко сидел
Максим,  император Британии!  На нем был охотничий костюм, в руке хлыст. Я
узнал его по осанке и сказал Пертинаксу, кто это.
   "Ты совсем сошел с ума!  --  воскликнул Пертинакс.  --  Солнце ослепило
твои глаза!"
   Максим не шевельнулся,  пока мы не подъехали. Он осмотрел меня с головы
до ног.
   "Опять голодный?  --  спросил он. -- Похоже, моя судьба -- кормить тебя
при каждой встрече. Здесь у меня еда. Алло приготовит ее".
   "Нет,  --  ответил старик.  --  Вождь  на  своей  земле не  нуждается в
приказаниях  странствующих  императоров.   Я  накормлю  своих  детей,   не
спрашивая твоего разрешения".
   "Я был не прав,  --  признался Пертинакс.  -- Мы все здесь сошли с ума.
Говори же, о император!"
   Максим улыбнулся своей ужасной,  сквозь сжатые губы,  улыбкой,  но я не
испугался;  ведь человека,  прослужившего два года на Стене, одной улыбкой
уже не испугать.
   "Я  был  вынужден,  --  начал Максим,  --  сократить число гарнизонов в
Британии,  потому что мне нужны войска в  Галлии.  Сейчас я пришел забрать
часть войск со Стены".
   "Ты,  наверное, шутишь, -- сказал Пертинакс. -- Мы же последние отбросы
империи. Я бы скорее доверился закоренелым преступникам".