усыпило его после сорокамильного пробега, он лег на бок, свернулся и через
минуту уснул глубоким сном, а Мессуа откинула волосы с его  глаз,  накрыла
его одеялом и была счастлива.
     По обычаю джунглей, он проспал конец этой ночи и весь следующий день,
потому что чутье, никогда не засыпавшее вполне, говорило  ему,  что  здесь
нечего  бояться.  Наконец  он  проснулся,  сделав  скачок,   от   которого
затряслась  хижина:  прикрытый  одеялом,  он   видел   во   сне   ловушки.
Остановившись, он вдруг схватился за нож, готовый биться с кем  угодно,  а
сон еще глядел из его расширенных глаз.
     Мессуа засмеялась и поставила перед  ним  ужин.  У  нее  были  только
жесткие лепешки, испеченные на  дымном  огне,  рис  и  горсточка  квашеных
тамариндов - ровно столько, чтобы продержаться  до  вечера,  когда  Маугли
добудет что-нибудь на охоте.
     Запах росы с болот пробудил в  нем  голод  и  тревогу.  Ему  хотелось
кончить весенний бег, но ребенок ни за что не сходил с его рук,  а  Мессуа
непременно  желала  расчесать  его  длинные  иссиня-черные   волосы.   Она
расчесывала их и пела  простенькие  детские  песенки,  то  называя  Маугли
сыном, то прося его уделить ребенку хоть ничтожную  долю  его  власти  над
джунглями.
     Дверь хижины была закрыта, но Маугли услышал хорошо знакомый  звук  и
увидел, как рот Мессуи раскрылся  от  страха,  когда  большая  серая  лапа
показалась из-под двери, а  за  дверью  Серый  Брат  завыл  приглушенно  и
жалобно.
     - Уходи и жди! Вы не захотели прийти, когда  я  вас  звал,  -  сказал
Маугли на языке джунглей, не поворачивая  головы,  и  большая  серая  лапа
исчезла.
     - Не... не приводи с собой твоих... твоих слуг, - сказала  Мессуа.  -
Я... мы всегда жили в мире с джунглями.
     - И сейчас мир, - сказал Маугли, вставая. - Вспомни ту ночь на дороге
в Канхивару. Тогда были десятки таких, как он, и позади  и  впереди  тебя.
Однако я вижу, что и весной Народ Джунглей не всегда забывает меня.  Мать.
Я ухожу!
     Мессуа смиренно отступила в сторону - он и впрямь казался  ей  лесным
божеством, - но едва его рука коснулась  двери,  как  материнское  чувство
заставило ее забросить руки на шею Маугли и  обнимать  его,  обнимать  без
конца.
     - Приходи! - прошептала она. - Сын ты мне или не сын, приходи, потому
что я люблю тебя! И смотри, он тоже горюет,
     Ребенок плакал, потому что человек с блестящим ножом уходил от него.
     - Приходи опять, - повторила Мессуа. -  И  ночью  и  днем  эта  дверь
всегда открыта для тебя.
     Горло  Маугли  сжалось,  словно  его  давило  изнутри,  и  голос  его
прозвучал напряженно, когда он ответил:
     - Я непременно приду опять... А теперь, - продолжал он уже за дверью,
отстраняя голову ластящегося к нему волка,  -  я  тобой  недоволен,  Серый
Брат. Почему вы не пришли все четверо, когда я позвал вас, уже давно?
     - Давно? Это было только вчера ночью.  Я...  мы...  пели  в  джунглях
новые песни. Разве ты не помнишь?
     - Верно, верно!
     - И как только песни были спеты, - горячо продолжал Серый Брат,  -  я
тут же побежал по твоему следу. Я бросил остальных и  побежал  к  тебе  со
всех ног. Но что же ты наделал, о Маленький Брат! Зачем ты  ел  и  спал  с
человечьей стаей?
     - Если бы вы пришли, когда я вас  звал,  этого  не  случилось  бы,  -
сказал Маугли, прибавляя шагу.
     - А что же будет теперь? - спросил Серый Брат.
     Маугли хотел ответить, но на  тропинке  показалась  девушка  в  белой
одежде. Серый Брат сразу пропал в кустах, а  Маугли  бесшумно  отступил  в
высокий тростник и исчез как дух. Девушка вскрикнула - ей показалось,  что
она увидела привидение, а потом глубоко вздохнула. Маугли раздвинул руками
длинные стебли и следил за ней, пока она не скрылась из вида.
     - А теперь я не знаю, - сказал  Маугли,  вздохнув.  -  Почему  вы  не
пришли, когда я вас звал?..
     - Мы всегда с тобой... всегда с тобой, - проворчал Серый Брат, лизнув
пятку Маугли.
     - А пойдете вы со мной к человечьей стае? - прошептал Маугли.
     - Разве я не пошел за тобой в ту ночь, когда наша Стая прогнала тебя?
Кто разбудил тебя, когда ты уснул в поле?
     - Да, но еще раз?
     - Разве я не пошел за тобой сегодня ночью?
     - Да, но еще и еще раз, Серый Брат, и, может быть, еще?
     Серый Брат молчал. Потом он проворчал, словно про себя:
     - Та, черная, сказала правду.
     - А что она сказала?
     - Человек уходит к человеку в конце концов. И наша мать  говорила  то
же.
     - То же говорил и Акела в Ночь Диких Собак, - пробормотал Маугли.
     - То же говорил и Каа, который умнее нас всех.
     - А что скажешь ты, Серый Брат?
     Серый Брат некоторое время бежал рысью, не отвечая,  потом  сказал  с