- Я еще не видел. Я пришел прямо к тебе. Ты  старше  Хатхи.  Зато,  о
Каа, - тут Маугли завертелся  от  радости,  -  это  будет  славная  охота!
Немногие из нас увидят новую луну.
     - И ты тоже сюда вмешался? Не забывай, что  ты  человек.  Не  забывай
также, какая стая тебя выгнала. Пускай волки гоняют собак. Ты человек.
     - Прошлогодние орехи стали в  этом  году  черной  землей,  -  ответил
Маугли. - Это правда, что я человек, но нынче ночью я сказал, что я  волк.
Это у меня в крови. Я призвал реку и  деревья,  чтобы  они  запомнили  мои
слова. Я охотник Свободного Народа, Каа, и  останусь  им,  пока  не  уйдут
собаки...
     - Свободный Народ! - проворчал Каа. - Свободные  воры!  А  ты  связал
себя смертным узлом в память о волках, которые умерли! Плохая это охота!
     - Это мое Слово, и я уже сказал его. Деревья  знают,  и  знает  река.
Пока не уйдут собаки, мое Слово не вернется ко мне.
     - Ссппп! От этого меняются все следы. Я думал взять тебя с  собой  на
северные болота,  но  Слово  -  хотя  бы  даже  Слово  маленького  голого,
безволосого человечка - есть Слово. Теперь и я, Каа, говорю...
     - Подумай хорошенько, Плоскоголовый, чтоб  и  тебе  не  связать  себя
смертным узлом. Мне не нужно от тебя Слова, я и без того знаю...
     - Пусть будет так, - сказал Каа. - Я не стану давать Слово. Но что ты
думаешь делать, когда придут рыжие собаки?
     - Они должны переплыть Вайнгангу. Я хочу встретить их на  отмелях,  а
за мной была бы Стая. Ножом и зубами мы заставили бы их отступить вниз  по
течению реки и немножко охладили бы им глотки.
     - Эти собаки не отступят, и глотки им не остудишь, -  сказал  Каа.  -
После этой охоты не будет больше ни человечка, ни волчонка, останутся одни
голые кости.
     - Алала! Умирать так умирать! Охота будет самая  славная!  Но  я  еще
молод и видел мало дождей. У меня нет ни мудрости, ни  силы.  Ты  придумал
что-нибудь получше, Каа?
     - Я видел сотни и сотни дождей. Прежде чем у  Хатхи  выпали  молочные
бивни, я уже оставлял в пыли длинный след. Клянусь Первым Яйцом, я  старше
многих деревьев и видел все, что делалось в джунглях.
     - Но такой охоты еще никогда не бывало, - сказал  Маугли.  -  Никогда
еще рыжие собаки не становились нам поперек дороги.
     - Что есть, то уже было. То, что будет, -  это  только  забытый  год,
вернувшийся назад. Посиди смирно, пока я пересчитаю мои года.
     Целый долгий час Маугли отдыхал среди колец Каа, играя ножом, а  Каа,
уткнувшись неподвижной головой в землю, вспоминал обо всем,  что  видел  и
узнал с того дня, как вылупился из яйца. Глаза  его,  казалось,  угасли  и
стали похожи на тусклые опалы, и время от времени он резко дергал  головой
то вправо, то влево, словно ему снилась охота. Маугли спокойно дремал:  он
знал, что нет ничего лучше, чем выспаться перед охотой, и привык  засыпать
в любое время дня и ночи.
     Вдруг он почувствовал, что тело Каа становится толще и шире под  ним,
оттого что огромный удав надулся, шипя, словно меч, выходящий из  стальных
ножен.
     - Я видел все мертвые времена, - сказал  наконец  Каа,  -  и  большие
деревья, и старых слонов, и скалы, которые  были  голыми  и  островерхими,
прежде чем поросли мхом. Ты еще жив, человечек?
     - Луна только что взошла, - сказал Маугли. - Я не понимаю...
     - Кшш! Я снова Каа. Я знаю, что времени  прошло  немного.  Сейчас  мы
пойдем к реке, и я покажу тебе, что надо делать с собаками.
     Прямой, как стрела, он повернул к главному руслу Вайнганги и бросился
в воду немного выше  плеса,  открывавшего  Скалу  Мира,  а  вместе  с  ним
бросился в воду и Маугли.
     - Нет, не плыви сам - я двигаюсь быстрее. На спину ко мне,  Маленький
Брат!
     Левой рукой Маугли обнял Каа за шею, правую руку прижал плотно к телу
и вытянул ноги в длину. И Каа поплыл  против  течения,  как  умел  плавать
только он один, и струи бурлящей воды запенились вокруг шеи Маугли, а  его
ноги закачались на волне, разведенной скользящими  боками  удава.  Немного
выше Скалы Мира Вайнганга сужается  в  теснине  меж  мраморных  утесов  от
восьмидесяти до ста футов высотой, и вода там бешено мчится между  скалами
по большим и малым камням. Но Маугли не думал об этом; не было такой  воды
на свете, которой он испугался бы хоть на минуту. Он смотрел на  утесы  по
берегам реки и тревожно нюхал воздух, в  котором  стоял  сладковато-кислый
запах, очень похожий на запах  муравейника  в  жаркий  день.  Он  невольно
спустился  пониже  в  воду,  высовывая  голову  только  для  того,   чтобы
вздохнуть. Каа стал на якорь, дважды обернувшись хвостом вокруг  подводной
скалы и поддерживая Маугли, а вода неслась мимо них.
     - Это Место Смерти, - сказал Мальчик. - Зачем мы здесь?
     - Они спят, - сказал Каа. -  Хатхи  не  уступает  дороги  Полосатому,
однако и Хатхи и  Полосатый  уступают  дорогу  рыжим  собакам.  Собаки  же
говорят, что никому не уступят дороги. А кому  уступает  дорогу  Маленький
Народ Скал? Сказки мне, Хозяин Джунглей, кто же у нас самый главный?
     - Вот эти, - прошептал Маугли. - Здесь Место Смерти. Уйдем отсюда.
     - Нет, смотри хорошенько, потому что они спят. Тут все  так  же,  как
было, когда я был не длиннее твоей руки.
     Потрескавшиеся от времени и  непогоды  утесы  в  ущелье  Вайнганги  с