- Да. И наконец  набрел  на  Белый  Клобук  -  белую  кобру,  которая
говорила со мной о непонятных вещах и показала мне много  такого,  чего  я
никогда еще не видел.
     - Новую дичь? И хорошо ты поохотился? - Маугли быстро перевернулся на
бок.
     - Это была не дичь, я обломал бы об нее все  зубы,  но  Белый  Клобук
сказал, что люди - а говорил он так, будто знает эту породу,  -  что  люди
отдали бы последнее дыхание, лишь бы взглянуть на эти вещи.
     - Посмотрим! - сказал Маугли. - Теперь я вспоминаю, что когда-то  был
человеком.
     - Тихонько, тихонько!  Торопливость  погубила  Желтую  Змею,  которая
съела солнце. Мы поговорили под землей, и я рассказал  про  тебя,  называя
тебя человеком. Белая кобра сказала (а она поистине стара,  как  джунгли):
"Давно уже не видала я человека. Пускай придет, тогда  и  увидит  все  эти
вещи. За самую малую из них многие люди не пожалели бы жизни.
     - Значит, это новая дичь. А ведь Ядовитый Народ  никогда  не  говорит
нам, где есть вспугнутая дичь. Они недружелюбны.
     - Это не дичь. Это... это... я не могу сказать, что это такое.
     - Мы пойдем туда. Я еще никогда не видел белой. кобры, да  и  на  все
остальное мне тоже хочется посмотреть. Это она их убила?
     - Они все неживые. Кобра сказала, что она сторожит их.
     - А! Как волк сторожит добычу, когда притащит ее в берлогу. Идем!
     Маугли подплыл к берегу, покатался по траве, чтобы обсушиться, и  они
вдвоем отправились к Холодным Берлогам - заброшенному  городу,  о  котором
вы, быть может, читали.
     Маугли теперь ничуть не боялся  обезьян,  зато  обезьяны  дрожали  от
страха перед Маугли. Однако обезьянье племя рыскало теперь по джунглям,  и
Холодные Берлоги стояли в лунном свете пустые и безмолвные.
     Каа подполз к  развалинам  княжеской  беседки  на  середине  террасы,
перебрался через кучи щебня  и  скользнул  вниз  по  засыпанной  обломками
лестнице, которая вела в подземелье. Маугли издал Змеиный Клич: "Мы с вами
одной крови, вы и я! " - и пополз за ним на четвереньках.  Оба  они  долго
ползли по наклонному коридору, который несколько раз сворачивал в сторону,
и  наконец  добрались  до  такого  места,  где  корень   старого   дерева,
поднимавшегося над землей футов на тридцать,  вытеснил  из  стены  большой
камень. Они пролезли в дыру и очутились  в  просторном  подземелье,  своды
которого, раздвинутые корнями деревьев, тоже были все в трещинах, так  что
сверху в темноту падали тонкие лучики света.
     - Надежное убежище! - сказал Маугли,  выпрямляясь  во  весь  рост.  -
Только оно слишком далеко, чтобы каждый день в нем бывать. Ну, а что же мы
тут увидим?
     - Разве я ничто? - сказал чей-то голос в глубине подземелья.
     Перед Маугли мелькнуло что-то белое, и мало-помалу он разглядел такую
огромную кобру, каких он до сих пор не встречал, - почти  в  восемь  футов
длиной, вылинявшую от жизни в темноте до желтизны старой  слоновой  кости.
Даже очки на раздутом клобуке стали у нее бледно-желтыми.  Глаза  у  кобры
были красные, как рубины, и вся она была такая диковинная с виду.
     - Доброй охоты! - сказал Маугли, у которого  вежливые  слова,  как  и
охотничий нож, были всегда наготове.
     - Что нового  в  городе?  -  спросила  белая  кобра,  не  отвечая  на
приветствия. - Что нового в великом городе, обнесенном  стеной,  в  городе
сотни слонов, двадцати тысяч лошадей и несметных стад, -  в  городе  князя
над двадцатью князьями? Я становлюсь туга на ухо и давно  уже  не  слыхала
боевых гонгов.
     - Над нами джунгли, - сказал Маугли. - Из слонов я знаю только  Хатхи
и его сыновей. А что такое "князь"?
     - Я говорил тебе, - мягко сказал Каа, - я говорил  тебе  четыре  луны
назад, что твоего города уже нет.
     - Город, великий  город  в  лесу,  чьи  врата  охраняются  княжескими
башнями, не может исчезнуть. Его построили еще до того, как дед моего деда
вылупился из яйца, и он будет стоять и тогда, когда сыновья  моих  сыновей
побелеют, как я. Саладхи, сын Чандрабиджи,  сына  Вийеджи,  сына  Ягасари,
построил его в давние времена. А кто ваш господин?
     - След потерялся, - сказал Маугли, обращаясь к Каа. - Я  не  понимаю,
что она говорит.
     - Я тоже. Она очень стара... Прародительница Кобр,  тут  кругом  одни
только джунгли, как и было всегда, с самого начала.
     - Тогда кто же он, - спросила белая кобра, - тот,  что  сидит  передо
мной и не боится? Тот, что не знает имени князя и говорит на  нашем  языке
устами человека? Кто он, с ножом охотника и языком змеи?
     - Меня зовут Маугли, - был ответ. - Я из джунглей. Волки - мой народ,
а это Каа, мой брат. А ты кто, мать Кобр?
     - Я страж княжеского сокровища. Каран Раджа положил надо  мной  камни
еще тогда, когда у меня была темная кожа, чтобы я убивала тех, что  придет
сюда воровать. Потом сокровища опустили под камень,  и  я  услышала  пение
жрецов, моих учителей.
     "Гм! - сказал про себя Маугли. - С одним жрецецом я уже имел  дело  в
человечьей стае, и я знаю, что знаю. Скоро сюда придет беда".
     - Пять раз поднимали камень с тех пор, как я  стерегу  сокровище,  но
всегда для того, чтобы прибавить еще, а не унести отсюда. Нигде нет  таких