Маугли провел рукой по косым клеткам огромной спины.
     - У  черепахи  спина  тверже,  но  не  такая  пестрая,  -  сказал  он
задумчиво. - У лягушки, моей тезки, она пестрей, но не такая  твердая.  На
вид очень красиво, точно пестрый узор в чашечке лилии.
     - Новой коже нужна вода. До первого купанья цвет все еще не тот. Идем
купаться!
     -  Я  понесу  тебя,  -  сказал  Маугли  и,  смеясь,  нагнулся,  чтобы
приподнять большое тело Каа там, где оно казалось всего толще.
     Это было  все  равно  что  поднять  водопроводную  трубу  двухфутовой
толщины, и Каа лежал неподвижно, тихо пыхтя от удовольствия. Потом  у  них
начала привычная  вечерняя  игра  -  мальчик  в  расцвете  сил  и  удав  в
великолепной новой коже стали бороться друг с другом,  пробуя  зоркость  и
силу. Разумеется, Каа мог раздавить сотню таких, как Маугли, если  бы  дал
себе волю, но он играл осторожно, никогда не  пользуясь  и  десятой  долей
своей мощи.
     Как только Маугли стал достаточно крепок,  чтобы  с  ним  можно  было
бороться, Каа научил мальчика этой игре, и его  тело  сделалось  от  этого
необыкновенно гибким. Иной раз Маугли стоял, захлестнутый почти  до  горла
гибкими кольцами Каа, силясь высвободить  одну  руку  и  ухватить  его  за
шею... Тогда Каа, весь обмякнув, ослаблял хватку, а Маугли своими быстрыми
ногами не давал найти точку опоры огромному хвосту, который тянулся назад,
нащупывая камень или пень. Они качались взад и вперед,  голова  к  голове,
каждый выжидая случая напасть, и наконец, прекрасная, как изваяние, группа
превращалась в вихрь черных с желтым колец и мелькающих ног и  рук,  чтобы
снова и снова подняться.
     - Ну-ну-ну! - говорил Каа,  делая  головой  выпады,  каких  не  могла
отразить даже быстрая рука Маугли. - Смотри! Вот  я  дотронулся  до  тебя,
Маленький Брат! Вот и вот! Разве руки у тебя онемели? Вот опять!
     Эта игра всегда кончалась одинаково: прямым,  быстрым  ударом  головы
Каа всегда сбивал мальчика с ног. Маугли так  и  не  выучился  обороняться
против этого молниеносного выпада; и, по словам  Каа,  на  это  не  стоило
тратить время.
     - Доброй охоты! - проворчал наконец Каа.
     И Маугли, как всегда, отлетел шагов на десять в сторону, задыхаясь  и
хохоча.
     Он поднялся, набрав полные руки травы, и  пошел  за  Каа  к  любимому
месту  купанья  мудрой  змеи  -  глубокой,  черной,  как  смоль,   заводи,
окруженной скалами и особенно привлекательной из-за потонувших стволов. По
обычаю джунглей  мальчик  бросился  в  воду  без  звука  и  нырнул;  потом
вынырнул, тоже без звука, лег на спину, заложив руки под голову, и,  глядя
на луну, встающую над скалами, начал разбивать пальцами ног ее отражение в
воде. Треугольная голова Каа разрезала воду, как бритва, и, поднявшись  из
воды,  легла  на  плечо  Маугли.  Они   лежали   неподвижно,   наслаждаясь
обволакивающей их прохладой.
     - Как хорошо! - сонно сказал Маугли. - А  в  человечьей  стае  в  это
время, помню, ложились  на  жесткое  дерево  внутри  земляных  ловушек  и,
закрывшись хорошенько со всех  сторон  от  свежего  ветра,  укутывались  с
головой затхлыми тряпками и  заводили  носом  скучные  песни.  В  джунглях
лучше!
     Торопливая кобра проскользнула мимо них по скале, напилась,  пожелала
им доброй охоты и скрылась.
     - О-о-ш! - сказал Каа, словно  вспомнив  о  чем-то.  -  Так,  значит,
джунгли дают тебе все, чего тебе только хочется, Маленький Брат?
     - Не все, - сказал Маугли, засмеявшись, -  а  не  то  можно  было  бы
каждый  месяц  убивать  нового  Шер-Хана.  Теперь  я  мог  бы  убить   его
собственными руками, не прося помощи у буйволов. Еще мне  хочется  иногда,
чтобы солнце светило во время дождей или  чтобы  дожди  закрыли  солнце  в
разгаре лета. А когда я голоден, мне всегда хочется  убить  козу,  а  если
убью козу, хочется, чтобы это был олень, а если это олень, хочется,  чтобы
это был нильгау. Но ведь так бывает и со всеми.
     - И больше тебе ничего не хочется? - спросил Каа.
     - А чего мне больше хотеть? У меня есть джунгли и  Милость  Джунглей!
Разве есть еще что-нибудь на свете между востоком и западом?
     - А кобра говорила... - начал Каа.
     - Какая кобра? Та,  что  уползла  сейчас,  ничего  не  говорила:  она
охотилась. - Не эта, а другая.
     - И много у тебя дел с Ядовитым Народом? Я их не трогаю,  пусть  идут
своей дорогой. Они носят смерть в передних зубах, и  это  нехорошо  -  они
такие маленькие. Но с какой же это коброй ты разговаривал?
     Каа медленно покачивался на воде, как пароход на боковой волне.
     - Три или четыре месяца назад, - сказал он, - я охотился  в  Холодных
Берлогах - ты, может быть, еще не забыл про них, - и тварь, за  которой  я
охотился, с визгом бросилась мимо водоемов к тому дому, который я когда-то
проломил ради тебя, и убежала под землю.
     - Но в Холодных Берлогах никто не живет под землей. -  Маугли  понял,
что Каа говорит про Обезьяний Народ.
     - Эта тварь не жила, а спасала свою жизнь, - ответил  Каа,  высовывая
дрожащий язык. - Она уползла в нору, которая шла очень далеко. Я пополз за
ней, убил ее, а потом уснул. А когда проснулся, то пополз вперед.
     - Под землей?