деньги я могу купить лошадь. Мы так избиты, что не уйдем далеко, а деревня
погонится за нами.
     - Говорю вам, что не погонится, я этого не позволю, но лошадь  -  это
хорошо, потому что Мессуя устала.
     Ее муж встал, завязывая в пояс последнюю рупию. Маугли  помог  Мессуе
выбраться в окно, и прохладный ночной воздух оживил  ее.  Но  джунгли  при
свете звезд показались ей очень темными и страшными.
     - Вы знаете дорогу в Канхивару? - прошептал Маугли.
     Они кивнули.
     - Хорошо. Помните же, что бояться нечего. и торопиться тоже не  надо.
Только... только в джунглях позади вас  и  впереди  вас  вы,  быть  может,
услышите пение.
     - Неужели ты думаешь, что мы посмели бы уйти ночью в джунгли, если бы
не боялись, что нас сожгут? Лучше быть растерзанным  зверями,  чем  убитым
людьми, - сказал муж Мессуи.
     Но сама Мессуа посмотрела на Маугли и улыбнулась.
     - Говорю вам, - продолжал Маугли, словно он  был  медведь  Балу  и  в
сотый раз твердил  невнимательному  волчонку  древний  Закон  Джунглей,  -
говорю вам, что ни один зуб в джунглях не обнажится против  вас,  ни  одна
лапа в джунглях не поднимется на вас. Ни человек, ни  зверь  не  остановит
вас, пока вы не завидите  Канхивару.  Вас  будут  охранять.  -  Он  быстро
повернулся к Мессуе, говоря: - Муж твой не верит мне, но ты поверишь?
     - Да, конечно, сын мой. Человек ли ты или волк из джунглей, но я тебе
верю.
     - Он испугается, когда услышит пение моего народа. А ты узнаешь и все
поймешь. Ступайте же и не торопитесь, потому что спешить нет нужды: ворота
заперты.
     Мессуа бросилась, рыдая, к ногам Маугли, но он быстро поднял ее, весь
дрожа. Тогда она повисла у  него  на  шее,  называя  его  всеми  ласковыми
именами, какие только ей вспомнились.
     Они пошли, направляясь к джунглям, и Мать Волчица выскочила из  своей
засады.
     - Проводи их! - сказал Маугли. - И смотри, чтобы все  джунгли  знали,
что их нельзя трогать. Подай голос, а я позову Багиру.
     Глухой, протяжный вой раздался и замер,  и  Маугли  увидел,  как  муж
Мессуи вздрогнул и повернулся, готовый бежать обратно к хижине.
     - Иди, иди! - ободряюще  крикнул  Маугли.  -  Я  же  сказал,  что  вы
услышите песню. Она вас проводит до самой Канхивары. Это Милость Джунглей.
     Мессуа подтолкнула своего мужа вперед, и тьма спустилась над  ними  и
Волчицей, как вдруг Багира выскочила чуть ли не из-под ног Маугли.
     - Мне стыдно за твоих братьев! - сказала мурлыча.
     - Как? Разве они плохо пели для Балдео? - спросил Маугли.
     - Слишком хорошо! Слишком! Они  даже  меня  заставили  забыть  всякую
гордость, и, клянусь сломанным замком, который освободил меня, я бегала по
джунглям и пела, словно весной. Разве ты нас не слышал?
     - У меня было другое дело. Спроси лучше Балдео,  понравилась  ли  ему
песня. Но где же вся четверка? Я хочу, чтобы ни один из человечьей стаи не
вышел сегодня за ворота.
     - Зачем же тебе четверка? - сказала Багира. Глядя  на  него  горящими
глазами, она переминалась с ноги на ногу и мурлыкала все громче. - Я  могу
задержать их, Маленький Брат. Это пение и люди, которые лезли на  деревья,
раззадорили меня. Я гналась за ними целый  день  -  при  свете  солнца,  в
полуденную пору. Я стерегла их,  как  волки  стерегут  оленей.  Я  Багира,
Багира, Багира! Я плясала с ними, как пляшу со своей тенью. Смотри!
     И большая пантера подпрыгнула, как  котенок,  погналась  за  падающим
листом, она била по воздуху лапами то вправо, то влево, и  воздух  свистел
под ее ударами, потом бесшумно стала на все четыре лапы, опять подпрыгнула
вверх, и опять, и опять, и ее мурлыканье и ворчанье становилось все громче
и громче, как пение пара в закипающем котле.
     - Я Багира - среди джунглей, среди ночи! - и моя сила  вся  со  мной!
Кто выдержит мой натиск? Детеныш, одним ударом лапы я могла бы  размозжить
тебе голову, и она стала бы плоской, как дохлая лягушка летней порой!
     - Что ж, ударь! - сказал Маугли на  языке  деревни,  а  не  на  языке
джунглей.
     И человечьи слова разом остановили Багиру. Она отпрянула назад и, вся
дрожа, присела на задние лапы, так что ее голова очутилась на одном уровне
с головой Маугли. И опять Маугли стал смотреть, как смотрел на  непокорных
волчат, прямо в зеленые,  как  изумруд,  глаза,  пока  в  глубине  зеленых
зрачков не погас красный огонь, как гаснет огонь на маяке, пока пантера не
отвела взгляда. Ее голова опускалась все ниже и ниже,  и  наконец  красная
терка языка царапнула ногу Маугли.
     - Багира, Багира,  Багира!  -  шептал  мальчик,  настойчиво  и  легко
поглаживая  шею  и  дрожащую  спину.  -  Успокойся,  успокойся!  Это  ночь
виновата, а вовсе не ты!
     - Это все ночные запахи, - сказала Багира, приходя в себя.  -  Воздух
словно зовет меня. Но откуда ты это знаешь?
     Воздух вокруг индийской деревни полон всяких запахов,  а  для  зверя,
который привык чуять и думать носом, запахи значат то же, что  музыка  или
вино для человека.
     Маугли  еще  несколько  минут  успокаивал  пантеру,  и  наконец   она