обезьян, сколько  мог  удержать.  Потом  посыпались  равномерные  удары  -
хлоп-хлоп-хлоп! - с чмоканьем, словно гребное колесо  било  по  воде.  Шум
падения и всплеск сказали Маугли, что Багира пробилась  к  водоему,  куда.
обезьяны не могли полезть за ней. Пантера лежала в воде,  выставив  только
голову, и жадно ловила ртом воздух, а обезьяны, стоя в три ряда да красных
ступенях, приплясывали от злобы на месте, готовые наброситься  на  нее  со
всех сторон разом, если она выйдет из воды на помощь Балу.
     Вот тогда-то Багира подняла мокрый подбородок и в отчаянии  крикнула,
зовя на помощь Змеиный Народ:
     - Мы с вами одной крови, я и вы!
     Она думала, что Каа струсил в последнюю минуту.  Даже  Балу  на  краю
террасы, едва дыша  под  навалившимися  на  него  обезьянами,  не  мог  не
засмеяться, услышав, что черная пантера просит помощи.
     Каа только что перевалился через  западную  стену  и  с  такой  силой
рухнул на землю, что большой камень свалился в  ров.  Он  не  намерен  был
отступать и раза два свернулся и развернулся, проверяя,  насколько  каждый
фут его длинного тела готов к бою. Тем  временем  Балу  продолжал  бой,  и
обезьяны вопили над водоемом вокруг Багиры, и нетопырь Манг, летая взад  и
вперед, разносил по джунглям вести о великой битве, так что затрубил  даже
дикий слон Хатхи. Далеко в лесу  проснулись  отдельные  стайки  обезьян  и
помчались по верхушкам  деревьев  к  Холодным  Берлогам  на  помощь  своим
родичам, и шум битвы разбудил дневных птиц на много миль вокруг. Тогда Каа
двинулся быстро, напрямик, горя жаждой убийства. Вся сила удава - в тяжком
ударе головой, удвоенном силой и тяжестью всего тела. Если вы можете  себе
представить  копье,  или  таран,  или  молот  весом  почти   в   полтонны,
направляемый спокойным, хладнокровным умом,  обитающим  в  его  ручке,  вы
можете себе представить, каким был Каа в бою. Удав  длиной  в  четыре  или
пять футов может сбить с ног человека, если ударит его головой в грудь,  а
в  Каа  было  целых  тридцать  футов,  как  вам  известно.  Первый   удар,
направленный прямо в гущу обезьян, окружавших Балу, был нанесен  молча,  с
закрытым  ртом,  а  второго  удара  не  понадобилось.  Обезьяны  бросились
врассыпную с криком:
     - Каа! Это Каа! Бегите! Бегите!
     Не  одно  поколение  обезьян  воспитывалось  в  страхе  и  вело  себя
примерно, наслушавшись от старших рассказов про Каа, ночного вора, который
умел проскользнуть среди ветвей так же бесшумно, как растет мох, и утащить
самую сильную обезьяну; про старого Каа, который умел прикидываться  сухим
суком или гнилым пнем, так что самые мудрые ничего не подозревали  до  тех
пор, пока этот сук не хватал их. Обезьяны  боялись  Каа  больше  всего  на
свете, ибо ни одна из них не знала пределов его силы,  ни  одна  не  смела
взглянуть ему в глаза и ни одна не вышла живой из его объятий.  И  потому,
дрожа от страха, они бросились на стены и на крыши домов, а  Балу  глубоко
вздохнул от облегчения. Шерсть у него была гораздо гуще, чем у Багиры,  но
и он сильно пострадал в бою. И тут Каа, впервые  раскрыв  пасть,  прошипел
одно долгое, свистящее слово, и  обезьяны,  далеко  в  лесу  спешившие  на
помощь к Холодным Берлогам, замерли на месте, дрожа так сильно, что  ветви
под их тяжестью согнулись и затрещали. Обезьяны  на  стенах  и  на  крышах
домов перестали кричать, в городе стало тихо, и Маугли услышал, как Багира
отряхивает мокрые бока,  выйдя  из  водоема.  Потом  снова  поднялся  шум.
Обезьяны полезли выше на стены, уцепились за шеи больших каменных идолов и
визжали, прыгая по  зубчатым  стенам,  а  Маугли,  приплясывая  на  месте,
приложился глазом к ажурной резьбе и начал ухать по-совиному, выражая этим
презрение и насмешку.
     - Достанем детеныша из западни, я больше  не  могу!  -  тяжело  дыша,
сказала Багира. - Возьмем детеныша и бежим. Как бы они опять не напали!
     - Они не двинутся, пока я  не  прикажу  им.  Сстойте  на  месссте!  -
прошипел Каа, и кругом опять стало тихо. - Я не мог прийти раньше, Сестра,
но мне показалось, что я сслышу твой зов, - сказал он Багире.
     - Я... я, может быть, и звала тебя в разгаре боя, - ответила  Багира.
- Балу, ты ранен?
     - Не знаю, как это они не разорвали меня на сотню маленьких медведей,
- сказал Балу, степенно отряхивая одну лапу за другой. - Ооу! Мне  больно!
Каа, мы тебе обязаны жизнью, мы с Багирой...
     - Это пустяки. А где же человечек?
     - Здесь, в западне! Я не могу выбраться! - крикнул Маугли.
     Над его головой закруглялся купол, провалившийся по самой середине.
     - Возьмите его отсюда! Он  танцует,  как  павлин  Мор!  Он  передавит
ногами наших детей! - сказали кобры снизу.
     - Ха! - засмеялся Каа. - У него  везде  друзья,  у  этого  человечка.
Отойди подальше, человечек, а вы прячьтесь, о  Ядовитый  Народ!  Сейчас  я
пробью стену.
     Каа хорошенько осмотрелся и нашел  почерневшую  трещину  в  мраморной
резьбе, там, где стена была сильнее всего разрушена, раза  два-три  слегка
оттолкнулся головой, примериваясь, потом приподнялся на  шесть  футов  над
землей и ударил  изо  всей  силы  десять  раз  подряд.  Мраморное  кружево
треснуло и рассыпалось облаком пыли и мусора, и Маугли выскочил в пробоину
и бросился на землю между Багирой и Балу, обняв обоих за шею.
     - Ты не ранен? - спросил Балу, ласково обнимая Маугли.
     - Меня обидели, я голоден и весь в синяках. Но как  жестоко  они  вас
потрепали, братья мои! Вы все в крови!