Балу обхватил голову лапами и со стоном закачался взад и вперед.
     - Не так давно он сказал мне правильно все слова, - сердито  заметила
Багира. - Балу, ты ничего не помнишь и не уважаешь себя. Что  подумали  бы
джунгли, если бы я, черная пантера, каталась и выла, свернувшись  клубком,
как дикобраз Сахи?
     - Какое мне дело до того, что подумают джунгли! Мальчик, может  быть,
уже умер!
     - Если только они не бросят его с дерева забавы ради и  не  убьют  от
скуки, я не боюсь за детеныша. Он умен и всему обучен, а главное,  у  него
такие глаза, которых боятся все джунгли. Но все же (и это очень  худо)  он
во власти Бандар-Логов, а они не боятся  никого  в  джунглях,  потому  что
живут высоко на деревьях. - Багира задумчиво облизала переднюю лапу.
     - И глуп же  я!  О  толстый  бурый  глупец,  пожиратель  кореньев!  -
простонал Балу, вдруг выпрямляясь и отряхиваясь. -  Правду  говорит  дикий
слон Хатхи: "У каждого  свой  страх",  а  они,  Бандар-Логи,  боятся  Каа,
горного удава. Он умеет лазить по деревьям не хуже обезьян.  По  ночам  он
крадет у них детенышей. От одного звука его имени дрожат их гадкие хвосты.
Идем к нему!
     - Чем может  Каа  помочь  нам?  Он  не  нашего  племени,  потому  что
безногий, и глаза у него презлые, - сказала Багира.
     - Он очень стар и очень хитер. Кроме того, он  всегда  голоден,  -  с
надеждой сказал Балу. - Пообещаем ему много коз.
     - Он спит целый месяц, после того как наестся.  Может  быть,  спит  и
теперь, а если не спит, то, может, и не  захочет  принять  от  нас  коз  в
подарок.
     Багира плохо знала Каа и потому относилась к нему подозрительно.
     - Тогда мы с тобой вместе могли бы уговорить его, старая охотница.
     Тут Балу потерся о  Багиру  выцветшим  бурым  плечом,  и  они  вдвоем
отправились на поиски горного удава Каа.
     Удав лежал, растянувшись во всю  длину  на  выступе  скалы,  нагретом
солнцем, любуясь своей красивый новой  кожей:  последние  десять  дней  он
провел в уединении, меняя кожу, и теперь был во  всем  своем  великолепии.
Его большая тупоносая  голова  металась  по  земле,  тридцатифутовое  тело
свивалось в причудливые узлы и фигуры,  язык  облизывал  губы,  предвкушая
будущий обед.
     - Он еще ничего не ел, -  сказал  Балу  со  вздохом  облегчения,  как
только увидел красивый пестрый узор на его спине, коричневый с  желтым.  -
Осторожно, Багира! Он плохо  видит,  после  того  как  переменит  кожу,  и
бросается сразу.
     У Каа не было ядовитых зубов - он даже презирал ядовитых змей  за  их
трусость, -  вся  его  сила  заключалась  в  хватке,  и  если  он  обвивал
кого-нибудь своими огромными кольцами, то это был конец.
     - Доброй охоты! - крикнул Балу, садясь задние лапы.
     Как все змеи его породы, Каа был глуховат и не сразу расслышал окрик.
Он свернулся кольцом и нагнул  голову,  на  всякий  случай  приготовившись
броситься.
     - Доброй охоты всем нам! - ответил он. -  Ого,  Балу!  Что  ты  здесь
делаешь? Доброй охоты, Багира. Одному из нас не мешало бы  пообедать.  Нет
ли поблизости вспугнутой дичи? Лани или хотя бы козленка?  У  меня  внутри
пусто, как в пересохшем колодце.
     - Мы сейчас охотимся, - небрежно сказал Балу, зная,  что  Каа  нельзя
торопить, он слишком грузен.
     - А можно мне пойти с вами? - спросил Каа. - Одним ударом больше  или
меньше, для вас это ничего не значит, Багира и Балу, а я... мне приходится
целыми днями стеречь на лесных тропинках или полночи лазить  по  деревьям,
ожидая, не попадется ли молодая обезьяна. Пс-с-шоу! Лес нынче уже не  тот,
что был в моей молодости. Одно гнилье да сухие сучья!
     - Может быть, это оттого, что ты стал слишком тяжел? - сказал Балу.
     - Да, я довольно-таки велик... довольно велик, - ответил Каа  не  без
гордости. - Но все-таки молодые деревья никуда не годятся. Прошлый раз  на
охоте я чуть-чуть не упал - чуть-чуть не упал! -  нашумел,  соскользнув  с
дерева,  оттого  что  плохо   зацепился   хвостом.   Этот   шум   разбудил
Бандар-Логов, и они бранили меня самыми скверными словами.
     - Безногий желтый земляной червяк!  -  шепнула  Багира  себе  в  усы,
словно припоминая.
     - Ссссс! Разве они так меня называют? - спросил Каа.
     - Что-то в этом роде они кричали нам прошлый раз. Но мы ведь  никогда
не обращаем на них внимания. Чего только они не говорят! Будто бы  у  тебя
выпали все зубы и будто  бы  ты  никогда  не  нападаешь  на  дичь  крупнее
козленка, потому будто бы (такие  бесстыдные  врали  эти  обезьяны!),  что
боишься козлиных рогов, - вкрадчиво продолжала Багира.
     Змея, особенно хитрый старый удав вроде Каа, никогда не покажет,  что
она сердится, но Балу и Багира заметили, как вздуваются  и  перекатываются
крупные мускулы под челюстью Каа.
     - Бандар-Логи переменили место охоты,  -  сказал  он  спокойно.  -  Я
грелся сегодня на солнце и слышал, как они вопили в вершинах деревьев.
     -  Мы...  мы  гонимся  сейчас  за  Бандар-Логами,  -  сказал  Балу  и
поперхнулся,  потому  что  впервые  на  его  памяти   обитателю   джунглей
приходилось признаваться в том, что ему есть дело до обезьян.
     - И конечно, не какой-нибудь пустяк  ведет  двух  таких  охотников  -