- Я несчастна, - прорыдала она. - У меня нет мужества выбежать на середину 

комнаты. Тсс! Я 
не должна ничего тебе говорить. Разве ты сам не слышишь, Рикки-Тикки?
     Рикки-Тикки прислушался. В доме было тихо-тихо, однако ему казалось, что 
он 
может уловить 
невероятно слабый "скрип-скрип" - звук не сильнее скрипа лап осы, бродящей по 
оконному стеклу, 
- сухой скрип змеиной чешуи по кирпичам.
     - Это Наг или Нагена, - мысленно сказал себе Рикки-Тикки, - и змея ползет 
в 
сточный желоб 
ванной комнаты. Ты права, Чучундра, мне следовало поговорить с крысой Чуа.
     Он тихо вошел в ванную комнату Тэдди; там не было ничего; потом заглянул в 

ванную комнату 
матери мальчика. Здесь в гладкой оштукатуренной стене, внизу, был вынут кирпич 
для стока воды, и 
когда Рикки-Тикки крался мимо ванны, вмазанной в пол, он услышал, что за стеной,
 
снаружи, Наг и 
Нагена шепчутся при свете месяца.
     - Когда дом опустеет, - сказала мужу Нагена, - ему придется уйти, и тогда 
мы снова всецело 
завладеем садом. Тихонько вползи и помни: прежде всего нужно укусить большого 
человека, 
который убил карэт. Потом вернись, расскажи мне все, и мы вместе поохотимся на 
Рикки-Тикки.
     - А уверена ли ты, что мы достигнем чего-нибудь, убив людей? - спросил Наг.

     - Всего достигнем. Разве в саду были мангусы, когда никто не жил в 
бунгало? 
Пока дом пуст, мы 
в саду король и королева; и помни, едва на грядке с дынями лопнут яйца (а это 
может случиться 
завтра), нашим детям понадобится спокойствие и простор.
     - Я не подумал об этом, - сказал Наг. - Я вползу, но нам незачем 
преследовать Рикки-Тикки. Я 
убью большого человека, его жену и ребенка, если это будет возможно, и вернусь. 

Бунгало опустеет, 
и Рикки-Тикки уйдет сам.
     Рикки-Тикки весь дрожал от ярости и ненависти, но вот из желоба показалась 

голова Нага, а 
потом и пять футов его холодного тела. Как ни был рассержен Рикки-Тикки, но 
увидав размер 
громадной кобры, он почувствовал страх. Наг свернулся, поднял свою голову и 
посмотрел в темную 
ванную комнату; Рикки заметил, что его глаза блестят.
     - Если я убью его здесь, это узнает Нагена, кроме того, если я буду биться 

с ним посреди пола, 
вся выгода окажется на его стороне. Что мне делать? - подумал Рикки-Тикки-Тави.
     Наг извивался в разные стороны, и скоро мангус услышал, что он пьет из 
самого большого 
водяного кувшина, которым обыкновенно наполняли ванну.
     - Вот что, - сказал Наг, - большой человек убил карэт палкой. Может быть, 
эта палка все еще 
у него, но утром он придет купаться без нее. Я дождусь его здесь. Нагена, ты 
слышишь? Я до утра 
буду ждать здесь, в холодке.
     Снаружи не послышалось ответа, и Рикки-Тикки понял, что Нагена уползла. 
Наг 
принялся 
укладываться в большой кувшин, обвивая кольцами своего тела выпуклость на его 
дне, а Рикки-
Тикки сидел тихо, как смерть. Прошел час; мангус медленно, напрягая одну мышцу 
за другой, 
двинулся к кувшину. Наг спал, и глядя на его широкую спину, Рикки спрашивал 
себя, в каком месте 
лучше всего схватить кобру зубами. "Если при первом же прыжке я не переломлю 
ему 
хребта, - 
подумал Рикки, - он будет биться, а борьба с Нагом... О Рикки!"
     Он измерил взглядом толщину змеиной шеи, но она была слишком широка для 
него; укусив же 
кобру подле хвоста, он только привел бы ее в бешенство.
     - Лучше всего вцепиться в голову, - мысленно сказал он себе наконец, - в