блестящие воронки. 
Потом молодые холостяки отправились дальше на свои участки и катались взад и 
вперед в молодой 
зелени, рассказывая друг другу о том, что они делали, когда были в море. Они 
говорили о Тихом 
океане, как мальчики говорят о чаще леса, в которой собирали орехи, и если бы 
кто-нибудь понял 
речь котиков, он начертил бы такую карту океана, какой еще никогда не бывало.
     Трех- и четырехлетние холостяки понеслись с Холма Гутчинсона, крича:
     - Прочь с дороги, молодежь! Море глубоко, и вы не знаете всего, что в нем 
есть. Погодите, 
раньше обогните Горн. Эй ты, одногодка, где ты взял эту белую шубу?
     - Нигде не взял, - ответил Котик, - она выросла!
     Как раз в ту минуту, когда он хотел опрокинуть говорившего, из-за песчаной 

дюны вышло двое 
черноволосых людей с плоскими красными лицами, и Котик, еще никогда не видавший 

человека, 
сердито кашлянул и опустил голову. В нескольких ярдах от людей холостяки 
сгрудились, глупо 
глядя на них. Пришедшие были важные личности: Керик Бутерин, глава охотников на 

этом острове, 
и Паталамон, его сын. Они пришли из маленькой деревни, стоявшей меньше чем в 
полумиле от 
"детских", и теперь толковали, каких котиков следует прогнать к бойням (котиков 

гоняли совсем как 
овец) с тем, чтобы позже их шкуры были превращены в куртки.
     - Хе, - сказал Паталамон, - посмотри-ка! Белый котик!
     Лицо Керика Бутерина побелело, несмотря на слой сала и копоти, покрывавший 

всю его кожу (он 
был алеут, алеуты же очень неопрятны).
     И охотник забормотал молитву.
     - Не трогай его, Паталамон. Белых котиков не бывало с тех пор... с тех пор,
 
как я родился. 
Может быть это дух старика Захарова. В прошлом году он исчез во время большой 
бури.
     - Я не подойду к нему, - сказал Паталамон. - Он принесет мне несчастье. А 
ты действительно 
думаешь, что это Захаров? Я остался ему должен за несколько яиц чайки.
     - Не смотри на него, - сказал Керик. - Поверни-ка вот это стадо 
четырехлеток. Сегодня 
работники обязаны содрать шкуры с двух сотен. Охотничье время только что 
начинается, и они еще 
не привыкли к работе. Достаточно сотни. Скорее!
     Паталамон затрещал перед стаей холостяков высушенными котиковыми плечевыми 

костями, и 
звери остановились, фыркая и отдуваясь. Потом он подошел к ним, и они 
двинулись; 
Керик направил 
холостяков от берега, и они даже не постарались вернуться к своим. Сотни и 
сотни 
тысяч других 
котиков смотрели, как гонят их товарищей, и продолжали играть. Один Котик 
задавал вопросы, но 
никто не мог ничего сказать ему; холостяки знали только, что в течение шести 
недель, или двух 
месяцев, люди ежегодно угоняли котиков.
     - Я пойду за ними, - сказал Котик, и его глаза чуть не выскочили из орбит, 

когда он пополз по 
следам стада.
     - За нами идет белый котик, - закричал Паталамон. - В первый раз зверь сам 

собой идет к 
месту бойни!
     - Тшш! Не смотри, не оборачивайся, - ответил Керик, - это призрак Захарова.
 
Я должен 
поговорить о нем с шаманом.
     Место бойни было всего в полумиле от обыкновенной арены игр холостяков, но 

Керику пришлось 
потратить на передвижение целый час, так как он знал, что если котики пойдут 
слишком скоро, они