Маугли подошел к Шер Хану, который сидел, глупо мигая от света, и схватил 
тигра за пучок 
шерсти под его подбородком. Багира на всякий случай подкралась к своему любимцу.

     - Встань, собака, - приказал Маугли Шер Хану. - Встань, когда с тобой 
говорит человек, не то 
я подожгу твою шерсть.
     Уши Шер Хана совсем прижались к голове, и он закрыл глаза, потому что 
пылающая ветка 
пододвинулась к нему.
     - Этот убийца домашнего скота сказал, что он убьет меня на Совете, так как 

ему не удалось 
покончить со мной, когда я был маленьким детенышем. Вот же тебе, вот! Так мы, 
люди, бьем наших 
собак. Пошевели хоть усом, и Красный Цветок попадет тебе в глотку.
     Он бил веткой по голове Шер Хана, и в агонии страха тигр визжал и стонал.
     - Фу, уходи теперь прочь, заклейменная кошка джунглей! Только знай: когда 
я 
снова приду к 
Скале Совета, на моей голове будет шкура Шер Хана. Дальше: Акела может жить где 

и как ему 
угодно. Вы его не убьете, потому что я не желаю этого. И думается мне, что 
недолго будете вы 
сидеть здесь, болтая языком, точно вы важные особы, а не собаки, которых я гоню.
 
Вот так!
     Конец большой ветки ярко горел. Маугли бил ею вправо и влево; когда искры 
попадали на шерсть 
волков, сидевших кольцом, они с воплем убегали. Наконец, подле Скалы Совета 
остались Акела, 
Багира и около десятка волков, которые приняли сторону Маугли. И вот в своей 
груди Маугли 
почувствовал такую боль, какой не испытал еще никогда в жизни. У него 
перехватило дыхание; он 
всхлипнул, и слезы потекли по его лицу.
     - Что это, что это? - спросил он. - Я не хочу уходить из джунглей и не 
понимаю, что со мной. 
Я умираю, Багира?
     - Нет, Маленький Брат. Это только слезы, такие слезы бывают у людей, - 
сказала Багира. - Да, 
теперь я вижу, что ты взрослый человек, а не человеческий детеныш. Отныне 
джунгли, 
действительно, закрыты для тебя. Пусть они льются, Маугли; это только слезы!
     Так Маугли сидел и плакал, точно его сердце разбилось. Раньше он не знал 
слез.
     - Теперь, - сказал, наконец, мальчик, - я уйду к людям, но прежде 
попрощаюсь с моей 
матерью.
     Он пошел в ту пещеру, в которой жил с семьей Отца Волка, и так плакал, 
прижимаясь к меху 
волчицы, что четыре молодых волка жалобно завыли.
     - Вы меня не забудете? - спросил их Маугли.
     - Не забудем, пока у нас хватит сил бегать по следам. Когда ты сделаешься 
человеком, приходи к 
подножию холма, мы будем с тобой разговаривать и по ночам станем выбегать в 
поля, чтобы играть 
с тобой.
     - Возвращайся скорее, - сказал Волк Отец, - возвращайся скорее, о мудрая 
лягушечка, потому 
что мы, твоя мать и я, уже стары.
     - Скорее приходи, - повторила Волчица Мать, - мой маленький бесшерстый 
сынок, потому 
что знай, дитя людей, я любила тебя больше, чем кого-нибудь из моих волчат.
     - Конечно, приду, - ответил Маугли, - и приду для того, чтобы положить на 
Скалу Совета 
шкуру Шер Хана. Не забывайте меня. Скажите в джунглях, чтобы меня там не 
забывали.
     Начала загораться заря; Маугли спускался с горного откоса; он, молчаливый 
и 
одинокий, шел к 
таинственным существам, которых зовут людьми.


ОХОТА ПИТОНА КАА

     Все рассказанное здесь случилось задолго до того, как Маугли был изгнан из 

сионийской волчьей