пули которого 
броня крокодила непроницаема. Разрывные же пули сделали свое дело. Одна из них 
ударила Меггера 
как раз ниже шеи, влево от хребта; другая разорвалась подле основания его 
хвоста. В девяносто 
девяти случаях из ста смертельно раненный крокодил все же уходит в глубину воды,
 
но Меггер был 
буквально разбит на три части. Он едва двинул головой, как жизнь уже оставила 
его. Он замер, как и 
лежащий на песке шакал.
     - Гром и молния! Молния и гром! - сказал жалкий маленький зверь. - Не 
упала 
ли, наконец, та 
вещь, которая тянет за собой закрытые телеги?
     - Это только ружье, - ответил Адъютант, хотя даже его хвостовые перья 
дрожали. - Это 
только ружье! Он, конечно, умер. Вот идут бледнолицые.
     Англичане быстро сбежали с моста и, подойдя к крокодилу, остановились, 
разглядывая его. Скоро 
подошел и туземец, топором отрубил громадную голову Меггера, и четверо индусов 
потащили его 
по отмели.
     - Однажды моя рука была в пасти вот такого крокодила, заметил один из 
англичан, тот самый, 
который строил мост, - тогда я, еще ребенок лет пяти, плыл в лодке к Монгиру. Я 

был, что 
называется, "ребенок возмущения"... В лодке сидела и моя бедная матушка; позже 
она часто 
рассказывала мне, как выстрелила из старого пистолета моего отца в голову 
чудовища.
     - Ну, теперь вы отомстили главе клана, даже в том случае, если от толчка 
ружейного приклада у 
вас из носу пошла кровь. Эй вы, лодочники! Вытащите голову на берег, мы сварим 
ее, чтобы 
получить хороший череп. Кожу не стоит сохранять, она слишком испорчена. Теперь 
пойдемте спать. 
Не правда ли, ради этого стоило сторожить всю ночь?
     Странная вещь: спустя три минуты после ухода людей, шакал и Адъютант 
повторили это 
замечание.


КОРОЛЕВСКИЙ АНКАС

     Большой скалистый питон Каа переменил свою кожу в двухсотый раз, и Маугли, 

не забывавший, 
что он был обязан ему жизнью во время ночного дела там, в Холодных Логовищах 
(как вы, может 
быть, помните), пришел его поздравить. После перемены кожи, змея всегда бывает 
не в духе и 
чувствует уныние, пока ее новая одежда не станет блестящей и такой же красивой, 

как старая. Каа 
уже больше не смеялся над Маугли; он, как и все остальное население лесов, 
считал его господином 
джунглей и сообщал ему все известия. А понятно, питон такой величины слышал 
многое; Каа не знал 
только происходящего в Средних Джунглях, как выражаются звери, то есть жизни 
близ земли или 
под землей, жизни среди булыжников, в норках и в стволах деревьев - но это были 

такие 
незначительные события, что письменный рассказ о них уместился бы на самой 
крошечной из его 
чешуек.
     В этот день Маугли сидел, окруженный огромными кольцами питона, и 
перебирал 
пальцами его 
пятнистую и прорванную старую кожу, которая лежала между камнями, образуя петли 

и извиваясь, 
словом, в таком виде, в котором питон сбросил ее. Каа очень любезно поддерживал 

широкие 
обнаженные плечи Маугли и, таким образом, юноша отдыхал в удобном живом кресле.
     - Она совершенна, вполне совершенна; совершенны даже чешуйки, покрывающие 
глаза, - тихо