или маленькая чапта, не толпится подле мелей, как батчуа или чильва.
     - Все эти рыбы очень хороши на вкус, - заметил Адъютант, щелкая клювом.
     - То же говорит и мой двоюродный брат, Гавиаль; он постоянно охотится за 
ними; но ему 
хорошо; он не выходит на берег, чтобы спастись от его острого носа. Моя дичь 
совсем другое дело. 
Люди живут на земле, в домах, среди скота. Мне всегда нужно узнавать, что они 
делают, что 
собираются сделать и, как говорится, "прибавляя хвост к хоботу, я составляю 
целого слона". Я все 
наблюдаю, все примечаю. Если над дверью повесили зеленую ветвь и железное 
кольцо, старый 
Меггер понимает, что в этом доме родился мальчик и что, со временем, он 
прибежит 
играть на 
помост. Выходит замуж девушка, старый Меггер узнает и это, видя, как мужчины 
расхаживают по 
деревне с подарками в руках. Перед свадьбой невеста приходит купаться, и старый 

Меггер тут как 
тут. Изменила ли река свое русло, обнажив землю там, где раньше была только 
вода, Меггеру это 
тоже известно.
     - Но к чему ведут такие знания? - спросил шакал. - Даже в течение моей 
короткой жизни река 
уже несколько раз изменяла русло. Реки Индии почти постоянно передвигаются в 
своих ложах, 
иногда в течение четверти года они отходят от прежнего русла на две или три 
мили, заливая поля на 
одном берегу, на другом же открывая большое пространство суши!
     - Это самые полезные знания, - возразил Меггер шакалу, - появление новой 
земли ведет за 
собой ссоры. Это Меггер знает; ого, хорошо знает! Едва вода сойдет, он крадется 

вдоль одного из 
маленьких ручьев, в которых, по мнению людей, не могла бы скрыться и собака, и 
ждет там. Вот 
приходит фермер и говорит, что в этом месте он посадит огурцы, а в том - дыни, 
и 
все - на участке 
земли, только что подаренном ему рекой. Пальцами своих обнаженных ног он 
пробует 
ил. Приходит 
другой земледелец и объявляет, что посадит лук, морковь и сахарный тростник в 
этом месте. Они 
встречаются, как лодки, которые несет течение, и оба принимаются вращать 
глазами, сверкающими 
из-под их больших синих тюрбанов. А старый Меггер смотрит и слушает. Люди 
говорят друг другу 
"брат мой" и начинают делить новую землю. Меггер передвигается вместе с ними с 
места на место и 
крадется, совсем прижимаясь к илу и тине. Разгорается ссора. Слышатся 
запальчивые слова. Они 
сбрасывают со своих голов тюрбаны, поднимают лати (палки), наконец, один падает 

в ил, другой 
убегает. Когда он возвращается, дело сделано, ему об этом говорит окованный 
железом ствол 
бамбука. Все устроил Меггер, но никто ему не благодарен. Нет, люди кричат: 
"Убийца Меггер". 
Потом семьи двоих крестьян принимаются драться между собой; двадцать человек с 
одной стороны, 
двадцать с другой. Мой народ, живущий на взгорьях, народ хороший. Они дерутся 
не 
для забавы, а 
старый Меггер ждет ниже по течению реки, там, где его не могут видеть за 
кустами 
кикара. 
Загорается заря; мои широкоплечие джетсы (всего человек восемь - десять) на 
носилках несут 
мертвого; звезды светят. Идут все старики, с длинными бородами, и кричат не 
хуже 
меня. Люди 
разводят небольшой костер (ах, как хорошо я знаю этот костер), курят табак, 
покачивают головами, 
или указывают макушками в сторону мертвого, который лежит на берегу. Они 
говорят, что из-за 
этого к ним явится английский суд и что семья такого-то человека будет 
опозорена, потому что его 
повесят на большой тюремной площади. Друзья убитого замечают: "Пусть его