А тролль принёс малютку принцессу в горную пещеру.
— Ну разве она не милашка?! — проорал он, откидывая угол одеяльца, в которое 
была завёрнута девочка.
Его жена бросила на ребёнка презрительный взгляд:
— Какой-то бледный заморыш! Белая и тощая, словно лук-порей. Что ж, ты получил, 
что хотел, и я, так и быть, присмотрю за ней.
Она уложила девочку в дочкину колыбель. Матрас и подушки в ней были набиты 
соломой, в которой было полным-полно репейников. Очутившись на жёсткой и 
колючей постели, бедная Бьянка Мария принялась громко плакать: её нежное тельце 
привыкло к мягким перинам и шёлковым простыням.
— Чего ревёшь, неблагодарная девчонка! — рассердилась троллиха. Но тролль 
догадался, в чём дело, побежал на поляну и принёс мха и мягкой травы, а на 
горном склоне нарвал дикого тимьяна. Он сделал девочке новый матрасик — мягкий 
и душистый. Малютка перестала плакать и заснула сладким сном.

Дочка тролля осталась жить во дворце. Странный это был ребёнок. Мы станем звать 
её принцессой-троллем, ведь имени у неё не было — не в обычаях троллей крестить 
своих детей. Когда те появляются на свет, папаша лишь шлёпает их легонько по 
спине и говорит:
— Одним троллем на свете стало больше, чтоб мне лопнуть!
Только и всего.
У королевы язык не поворачивался назвать подмены-ша Бьянкой Марией, она стала 
звать девочку Черноглазкой — за жаркий взгляд тёмных глаз.
— Откуда у нашей дочки такие чёрные глаза? — недоумевал король.
— Трудно сказать, — вздыхала королева. — От рождения глаза у неё были светлыми, 
как у тебя и у меня, а потом вдруг потемнели.
Девочка росла строптивая: не слушалась ни короля, ни королеву. А уж придворных 
и подавно. Чуть что не по ней — бросалась на пол и принималась молотить руками 
и ногами, а кричала так, что приходилось окна закрывать, чтобы подданные не 
слышали воплей. Обновок она не любила: стоило надеть на неё новое платье — 
мигом заливала его супом или прожигала кочергой — дыры и пятна были ей милее 
бантов и рюшей. Да ещё нарочно бежала к матери: огорчения бедной королевы 
забавляли маленькую злодейку. Но больше всего доставалось графине Эсмеральде. 
Девчонка её терпеть не могла. Стоило бедняжке задремать, как маленькая 
разбойница подкрадывалась и засыпала ей волосы песком. Или прятала её башмаки в 
кустах, так что та потом их долго искала. А иногда сама пряталась и наблюдала 
из укрытия, как воспитательница, проснувшись, ищет её повсюду — то-то потеха! 
Часами могла она сидеть в кустах, а бедная фрейлина, спотыкаясь о кочки и корни,
 обшаривала поляну и умирала от страха при мысли, что не уследила за подопечной.

Возмущённый король пару раз отшлепал дочку за шалости, но та от наказаний 
впадала в ещё больший раж: отбивалась и шипела, как дикий зверёк, а голосила 
так, что королю становилось не по себе. Девочка заметила отцовскую слабость и 
нерешительность и стала вертеть королём, как ей вздумается.
Однажды, когда Черноглазке было всего восемь лет, король за столом рассказывал 
какую-то историю. Не успел он закончить, как принцесса схватила отца за бороду 
и заорала:
— Что ты мелешь, старикашка! Городишь всякую чушь — видно, совсем из ума выжил!
Королева вся зарделась от стыда и с ужасом посмотрела на мужа. Но король только 
обнял девочку за талию и, улыбнувшись, сказал:
— Что за дочка у меня — настоящий тролль!

А в пещере троллей Бьянке Марии тоже исполнилось восемь. Была она не по годам 
стройной и изящной, а волосы — чистое золото. Девочка росла послушной и всем 
старалась угодить родителям, которых считала родными, хоть иногда и удивлялась, 
отчего она не может любить их всем сердцем. Старый тролль души в ней не чаял и 
считал первой красавицей.
— У неё такие маленькие пальчики, — умилялся он, — такая гладкая кожа и такие 
густые золотистые волосы!
Он ласкал девочку, целовал её ручки и пищал, как крыса, чтобы позабавить её.
— Прекрати свои нежности, старый дурень! — ворчала жена.
Королевская дочка так и не пришлась ей по сердцу. Её раздражали покорность и 
послушание приёмной дочери: та никогда не перечила и всегда была рада помочь. 
Жену тролля это только злило.
— Что ты заладила: «Хорошо да хорошо»?! Никогда «нет» не скажешь, негодница!
Но Бьянка Мария на неё зла не держала и по-прежнему молча выполняла свою работу,
 а когда старуха сердилась — только отмалчивалась. С ранних лет привыкла она 
помогать по хозяйству: босиком бегала через лесную чащу за водой к ручью, 
который не замерзал ни летом, ни зимой. Берёзы, склоняясь над ней, шелестели 
так дружелюбно, а ветер так ласково насвистывал в кронах сосен, что девочка 
чувствовала себя в лесу как дома. Она любила всех лесных обитателей. Белки, 
размахивая пушистыми хвостами, спускались приветствовать ее.
— Как рано ты встаёшь! — удивлялись они и, усевшись на задние лапы, спрашивали: 
— Не прихватила ли ты с собой орехов или другого угощения?
Конечно, у Бьянки Марии всегда были припасены для них орехи и семечки. Белки 
брали лакомство прямо у неё из рук. Девочка знала всех птиц в лесу и умела 
различать их по голосам.
Но принцесса была добра не только с прекрасными лесными животными — даже самых 
невзрачных и некрасивых одаривала она своими вниманием и заботой. Когда