раскрасавицей: личико, словно цветочный лепесток, глаза — голубые, 
большие-пребольшие, а ротик — маленький и изящно изогнутый. В воспитательницы 
девочке назначили самую добропорядочную даму королевства — придворную фрейлину, 
графиню Эсмеральду. По ночам две служанки спали по обе стороны от колыбели, но 
днём забота о принцессе полностью возлагалась на графиню. Это была высокая 
честь. Фрейлина сознавала, что ей поручено дело королевской важности. А всё 
потому, что она такая знатная и благородная. Впрочем, она была уже немолода, и 
её частенько клонило в сон. Случалось, замечали, как воспитательница клюёт 
носом, но та всегда уверяла, что лишь на минутку закрыла глаза.
По ночам принцессу укладывали спать в огромной спальне, а днём колыбель 
выносили на лужайку перед дворцом, где журчал ручей и росли акации и высокие 
розовые кусты. Малютке было так славно дремать под цветущими ветками, ронявшими 
белые лепестки на её одеяло. Воздух был мягкий и свежий. Белые голуби слетались 
из своих гнёзд полюбоваться на девочку.
— Как она прекрасна! — ворковали птицы, заглядывая в колыбель. — Такая 
беленькая и нежная, словно голубка.
Но однажды стряслась беда. Вот послушайте! На горе, что высилась за замком, в 
огромном тёмном лесу жили в пещере тролль с женой. У них тоже только что 
родилась дочка, смуглая, косматая, с горящими маленькими глазками. Как-то раз 
пошёл тролль в королевский парк к ручью за водой. Он крался тихо-тихо, чтобы 
никто его не слышал. Графиня Эсмеральда сладко дремала в плетёном кресле подле 
колыбели. Голуби расхаживали по песчаным дорожкам и ворковали:
— Ну разве малютка не красавица? Прямо чудо как хороша! Такая беленькая и 
нежная, словно голубка.
Тролль осторожно подкрался к колыбели и заглянул за шёлковый полог.
Вернувшись домой, он сказал жене:
— Я видел девочку — не чета нашей. Беленькая и нежная, словно голубка. А ротик 
— прямо загляденье. Вот бы нам такую!
— Может, она и красавица, да только не нашего поля ягода, — усмехнулась жена, 
обнажив зелёные зубы. — От троллей только тролли рождаются, так что не 
обольщайся понапрасну. Выкини-ка лучше эту блажь из головы. Но тролль никак не 
мог забыть о маленькой принцессе — и наконец не утерпел.
— Послушай-ка, мать, — сказал он жене, — давай украдём королевскую дочку! 
Старая карга, что приставлена её охранять, вечно храпит, так что мы преспокойно 
сможем подложить в колыбель наше дитятко.
Жене эта затея поначалу пришлась не по душе: свой-то ребёнок ей был милее. Но 
тролль не отступал и день и ночь уговаривал жену, так что она под конец не 
могла больше выносить его бесконечное нытьё, схватила дочку из кроватки, 
укутала в старое одеяло и сказала:
— На, забирай её, коль приспичило! Но смотри, с пустыми руками домой не 
возвращайся!
Тролль помчался на луг, где стояла позолоченная колыбель. Над ней ворковали 
голуби и склоняли цветущие ветки акации. Неподалёку в кресле сидела графиня и 
громко храпела.
Одним рывком тролль сорвал одеяло с колыбели, подхватил принцессу и сунул на её 
место свою дочку, а затем быстрее зайца припустил к горе, унося драгоценную 
добычу.
Проснувшись, графиня не заметила подмены. Ей показалось, что принцесса как 
спала, так и спит. Вскоре на луг пришла королева. Она имела обыкновение 
прогуливаться после обеда и всякий раз останавливалась полюбоваться на дочку.
Можете себе представить её ужас, когда она, склонившись над колыбелью, увидела 
не свою милую Бьянку Марию, а крошечного тролля, таращившего на неё злые чёрные 
глазки. Королева вскрикнула и едва не потеряла сознание.
— Кто это? — в ужасе пролепетала она. — Это не мой ребёнок! Где моя дочь? Это 
не принцесса Бьянка!
— Не ваш ребёнок? А чей же тогда? Здесь никого не было, ваше величество, ни 
одной живой души, — невозмутимо возразила графиня Эсмеральда. — Я ни на минуту 
глаз не сомкнула, — добавила придворная дама, и нисколько не покривила душой, 
ведь она сама никогда не замечала, что спит на посту.
Позвали короля и придворных и в конце концов решили спросить совета у 
королевского лекаря.


«Какой-то бледный заморыш!» — сказала троллиха


— Удивительный случай, весьма необычный, — пробормотал медик, — видимо, мы 
имеем дело с… — И учёный муж произнёс длинное латинское название, которое никто 
не понял. — Надо подождать, когда наступит кризис, а пока остаётся только 
наблюдать за развитием процесса…
На всякий случай он распорядился искупать малютку в сладком молоке и положить 
спать на фиалки, тогда она скоро станет прежней.
Были куплены самые лучшие коровы. Ребёнка искупали в тёплых сливках. Колыбель 
наполнили фиалками, источавшими божественный аромат. Но бедная королева не 
замечала никаких признаков исцеления. Девочка оставалась такой же смуглой и 
черноглазой. Кожа у малютки была цвета тёмного ореха, волосы — чёрные и колючие,
 глазёнки — жгучие, как угольки, взгляд — острый и неприветливый. Правда, 
придворные в один голос твердили, что девочка очень мила, так что в конце 
концов королева им поверила. И всё же она не могла сдержать вздоха всякий раз, 
как смотрела на девочку. Сердце подсказывало ей — это не Бьянка Мария!