всегда поспеешь вовремя, а если повезёт, как только сядет солнце, то и луна 
взойдёт». Ногу за ногу переставлял, так неспешно и ковылял, да по сторонам 
поглядывал.
Долго ли, коротко ли, добрёл он до старухи, что в придорожной канаве лежала.
— Бедняжка, ты ведь, наверно, голодная! — пожалел её Аскеладд.
— Да уж, страсть как есть охота, — подтвердила старуха.
— Я поделюсь с тобой, — сказал Аскеладд и отдал ей корку сыра.
— Тебе ведь, наверно, и холодно? — спросил он, увидев, что у неё зуб на зуб не 
попадает. — Отдам-ка я тебе свою старую одёжу, она, конечно, в рукавах 
коротковата и в спине маловата, но новая была очень даже ничего.
— Погоди, — сказала старуха и вывернула свой карман, — вот тебе старый ключ. 
Мне больше нечего тебе дать, но если ты посмотришь сквозь его ушко, то увидишь 
всё, что бы ни захотел.
Шёл Аскеладд, шёл, да тоже к королевскому двору пришёл, а там кухарка воду 
носит, из сил выбивается.
— Тяжеловато для тебя это занятие, — сказал Аскеладд, — а мне в самый раз.

Вот уж кухарка обрадовалась, и после всегда оставляла ему котлы — остатки 
соскрести. Но недолго Аскеладд шкварки соскребал — горя не знал, появились у 
него завистники и донесли королю, что он, мол, нос выше всех задирает, стыда не 
знает, только хвастает да завирает.
А король возьми и спроси Аскеладда, правду ли говорят, что он умеет удерживать 
рыбу в садке, чтобы тролль не мог его разорить: «Говорят, ты хвастался этим».
— Я такого не говорил, — ответил Аскеладд, — но скажи я так, то, пожалуй, и 
сделал бы.
— Ну, как бы там ни было, придётся тебе постараться, коль хочешь, чтобы кожа на 
спине целее была, — пригрозил ему король.
— Да уж, видно, придётся, — согласился Эспен, — кому ж захочется с тремя 
красными шрамами на спине красоваться.
Вечером Аскеладд поглядел сквозь ушко в ключе и увидал, что тролль боится 
тимьяна. Тогда Аскеладд собрал весь тимьян, который только смог найти: что в 
воду опустил, что на земле разложил, а что по краю садка приладил.
И пришлось троллю оставить рыбу в покое, но уж досталось тогда овцам: тролль 
всю ночь гонял их по холмам и горам.
А завистникам неймётся, опять к королю бегут: похваляется-де Аскеладд, что и 
овцам может помочь, если только захочет.
Король снова к Аскеладду. Грозит, что вырежет у него из спины три ремня, если 
он тролля от овец не отвадит.
Что поделаешь, надо выполнять королевское приказание. Может, оно и неплохо — 
щеголять в красном кафтане, пожалованном самим королем, но не когда тот скроен 
из твоей собственной шкуры.
Аскеладд запасся тимьяном, но на этот раз дело у него не заладилось: стоило ему 
привязать тимьян к овце, как другие тут же объедали его. А время шло и шло, 
потому как овцы ели быстрее, чем Эспен успевал привязывать. В конце концов 
Аскеладд сделал из тимьяна масло и хорошенько смазал всех овец — пусть лижут 
себя на здоровье. И коров, и лошадей смазал он тимьяновым маслом — уж теперь 
тролль к ним и не сунется!
Отправился как-то король на охоту, да и заблудился в лесу. Много дней и ночей 
ездил он в поисках обратной дороги, без еды и воды, всю одежду поистрепал в 
лесной чаще, так что под конец ни нитки на нём не осталось. Тогда вышел к нему 
навстречу тролль и говорит, что отпустит его домой, коль отдаст король ему 
первое, что встретит, вернувшись на родную землю. Король с радостью согласился 
— думал, выбежит к нему его любимая собачонка. Но когда подъехал к своему двору 
— навстречу ему родная дочь кинулась.
Увидал король, что первой оказалась старшая его дочка, да с горя рухнул на 
землю как подкошенный, и с тех пор умом тронулся.
Пришло время выполнять зарок — отдавать троллю девушку. Нарядили её, проводили 
да на лютую смерть оставили. Сидит принцесса у лесного озера, слёзы льет. А к 
ней слуга приставлен был по прозвищу Рыжий Лис, но тот со страху залез на ёлку 
и там притаился. То ли дело Аскеладд — подошёл к принцессе и сел рядом. Уж как 
она обрадовалась, и не описать, — хоть один человек тролля не испугался. 
«Положи голову ко мне на колени, а я расчешу тебе волосы гребнем», — сказала 
девушка. Эспен так и сделал и сам не заметил, как заснул, а принцесса сняла с 
руки золотое кольцо и крепко-накрепко привязала его к волосам Аскеладда.
Вдруг появился тролль. И был он такой огромный — от каждого его шага в лесу всё 
шумело и гремело на четверть мили вокруг. Увидал он Рыжего Лиса, что, как 
тетерев, на верхушке ели сидел, плюнул — тот вместе с ёлкой враз на земле 
оказался — лежит, дрожит, не дышит.
— Фу! Фу! Человечьим духом пахнет! Ух, я сейчас пообедаю! — взревел тролль.
— Тьфу на тебя! — проговорил проснувшийся Аскеладд и посмотрел на тролля сквозь 
ушко ключа.
— Уф-фу-фу! Что это ты уставился на меня? — проревел тролль, да как швырнёт в 
Эпена железный посох — тот аж на пятнадцать локтей в землю ушёл. Но Аскеладд 
проворным был и легко увернулся.
— Эх ты, старая развалина! — крикнул Аскеладд, — Неси сюда свою зубочистку! 
Сейчас я тебе покажу, как бросать надо!
Тролль одним рывком выдернул посох. Он был в три раза больше, чем столбы в 
частоколе. А Эспен как ни в чем не бывало знай себе небо разглядывает — с юга 
на север и с севера на юг.
— И куда ж ты опять уставился? — прорычал тролль.