Вдруг над его головой пронеслась большая чёрная птица. Она окинула его диким 
взглядом, открыла огромный грязно-жёлтый клюв и плюнула в лодку. Тостен 
возмутился, конечно, но ему было не до того, главное — следить за рулём и 
парусом, он уже почти добрался до островка…
Прибой кипел и пенился, но Тостен был лёгок и скор. В один миг он сорвал с себя 
куртку и сапоги, спустил парус, вскарабкался на скамью и приготовился прыгать.
Лодку несло на скалы на пенистом гребне волны, вот-вот разобьётся… и Тостен, 
оглушённый грохотом прибоя, босиком прыгнул на скользкий утёс. За его спиной 
ударилась о камни лодка, и волны утащили с собой её обломки.
Жизнь спасена! Но что его ждёт впереди? Как, ради всего святого, ему выбраться 
с этого островка?! В этих краях годами ни одной божьей души не встретишь! Мидий 
и морских ежей он конечно же найдёт, с голоду не помрёт первое время, но на них 
долго не протянешь…
Вокруг было пустынно и тоскливо… Усталый, насквозь промокший и жалкий, Тостен 
побрёл по островку, чтобы найти место для ночлега. Неподалёку, среди песчаных 
кос, под двумя огромными валунами он увидел небольшую пещеру, забрался туда и 
заснул… Вскоре его разбудили крики, шум, гам.
Перед входом в пещеру расселась целая стая иссиня-чёрных птиц, к ним с громким 
хлопаньем крыльев присоединились ещё несколько. Потом все они сбросили птичье 
оперение, и Тостен увидел странных, одетых в синее, маленьких человечков. Они, 
видно, из-за чего-то ссорились — ругались и кричали во весь голос, перебивая 
друг друга, но слов Тостен разобрать не смог. Больше всех доставалось одному 
седобородому. Они его пихали, дёргали, а потом принялись таскать за клочковатую 
бороду. После они стали метаться по островку, завывая и причитая. В конце 
концов человечки снова надели оперение, и длинный косяк птиц улетел на другой 
остров.
Тостен долго лежал и прислушивался, прежде чем осмелился выйти наружу. Шторм 
немного поутих, вокруг — ни души. Был отлив, и на берегу Тостен нашёл черпак из 
своей лодки. Он наклонился, чтобы поднять его, и тут же заметил седого 
человечка. Тот сидел на камне и уплетал морского ежа прямо с иглами и потрохами.

Тостен набрался смелости и пошёл к нему. Но только седобородый его увидел, 
вскочил да давай зубами лязгать, визжать, ногами топать — противно смотреть. 
Тостен со страху возьми и тресни его черпаком прямо в лоб, тот и повалился.
Гляди-ка — и оперение рядом лежит. Тостен обрадовался: ну, теперь он 
скорёхонько до дому доберётся, да к тому же ему любопытно было, что остальные 
человечки делают. Накинул он оперение и полетел…
Около остова большого корабля одетых в синее человечков было видимо-невидимо. 
Они таскали ящики, катили бочки, что-то грузили — словом, работа кипела вовсю. 
Прямо в склоне горы Тостен увидел открытые настежь огромные ворота. Оттуда на 
землю падал голубоватый свет, и раздавались команды и окрики громадного ютула. 
Тут только Тостен и понял, что это за народ. Скорей, скорей домой!..
В деревне люди стали поговаривать, что Тостен каким-то чудаковатым сделался. 
Странно и то, что вернулся он без лодки. Тостен никому ничего не рассказывал, 
ни про то, что видел, ни про оперение — его он потихоньку припрятал в каменной 
осыпи. Когда выдавалось время, Тостен доставал его и летал понемногу в своё 
удовольствие.
Однажды страсть как захотелось Тостену снова слетать на птичий остров. Надел он 
оперение и отправился в путь. Он надеялся, что человечки его не узнают. На 
острове всё было по-прежнему — шум, гвалт. Тостен опустился прямо в стаю птиц с 
такими же перьями, как у него.

И это, скажу я вам, было большой глупостью. Тотчас же все забеспокоились и 
стали гадать: «А это кто такой? А это кто такой?.. Может Сакариас?.. Это ты, 
Юхан?.. Кто это?»
«Ну, добром дело не кончится, — подумал Тостен, — надо выбираться отсюда». «Это 
я», — крикнул он, взмахнул крыльями и что есть мочи полетел. Поднялся ужасный 
переполох: «Да ведь это Тостен! Хватай его, это Тостен!» И птицы бросились 
вдогонку, воздух наполнился свистом крыльев. Тут и закончились полёты Тостена,
 — птицы догнали его и разорвали на мелкие кусочки.



Битва ютулов


Перевод Е. Рачинской, Ю. Митлиной

Высоко в горах всё внизу кажется таким ничтожным. В торжественной тишине летит 
мысль, широко распахнув крылья.
Свет вечернего солнца окрашивает багрянцем одну вершину за другой, будто 
великое божество степенно обходит свои владения и освещает их огромным фонарём.
Испуганной птицей вздрагиваю я в тревожной тиши каменистой пустыни — малейший 
шорох отдаётся здесь гулким эхом, как в пропасти. Спокойно и равнодушно взирают 
на мой смятенный трепет горы. Я ощущаю, как земной шар парит в мировом 
пространстве, как облака щекочут мне затылок. Всё вокруг такое величественное, 
такое пустынное… Смотри, солнце садится! Кровь стынет в жилах, и в сердце 
рождается отчаянная молитва: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня!»
Над головой собираются тучи, предвещая непогоду, ледяной ветер проносится по 
нагорью, спрашивая на все лады: «Куда, куда?»