себе носим? Теперь тебе от меня не уйти.
Остолбенел юноша. Потом говорит:
— Верно, мне теперь от тебя не убежать. Хочу я тебе одно только сказать. 
Послушаешь меня или нет?
— Ладно,— отвечает змея.— Говори. В чем дело-то?
— Ты все равно меня убьешь,— говорит он.— Так подожди малость. Давай сперва 
кого-нибудь позовем — пусть нас рассудят. Если скажут по-твоему — ладно, кусай.
— Только не будем звать людей,— отвечает змея,— они наперед в твою пользу 
скажут. Таких мне не надо. Давай искать других судей.
— Ладно,— говорит он.— Скажи сама, кого нам в судьи позвать.
— Пусть судьей будет корова,— сказала змея,— другим пусть будет дерево, а 
третьим — вода. Их троих мы попросим нас рассудить. Что они скажут, тому и 
покоримся. Решат в твою пользу — убей меня; решат в мою — я тебя укушу.
— Ладно,— говорит юноша.— Это хорошо. Идем их искать. Вот они и вправду пошли. 
Идут и видят: стадо коров отдыхает под баньяном4.
— Пойдем,— говорят,— туда, к коровам. Поговорим и с баньяном. Вроде там и вода 
есть поблизости. Найдем всех троих сразу.
На том и согласились.
Подошли они к баньяну, поговорили с деревом и с коровами, а потом повернулись к 
источнику. Юноша им говорит:
— Послушайте, я прошу вас всех троих. Рассудите нас.
— Хорошо,— отвечают они.— Скажи сперва, в чем дело. Раньше, чем услышим, мы не 
решим.
— Ладно,— говорит он.— Я начинаю. Слушайте.
— Мы слушаем,— говорят.
Тогда он сказал:
— Я ехал за женой — взять ее из отцовского дома. А эта змея была в тростниках. 
Кто-то поджег тростник со всех концов, и огонь шел кольцом. Змея испугалась, 
что сгорит, и хотела уползти от огня. А горело так сильно, что ей было не 
выползти. Увидела она меня, позвала и сказала: «Эй ты, жизнь моя на волоске. 
Пожалей меня, спаси от этой беды. Спасешь меня, я тебя награжу». Я ей говорю: 
«Кто тебя знает. Вы, змеиное племя, неблагодарны. Даже когда вас кормят и 
берегут, вы людей жалите». А она мне: «Те — кто их знает, какие. Я не такая. 
Пожалей меня и вызволи из этой беды». Раз она так говорила, я ее пожалел; сбил 
огонь и повязку со своих бедер разостлал по горячему месту. Она и выползла. Я 
ей говорю: «Ну, я тебя спас. Давай мне награду». А змея мне: «Какую тебе 
награду? Как ты не побоялся меня спасать? Я ведь опасная тварь. Теперь я тебя 
укушу. Смотри сам, где тебе от меня убежать». Говорит она так, а сама встала на 
хвост и капюшон свой раздула. Я говорю: «Слушай, ты. Ты меня все равно убьешь. 
Так давай попросим кого-нибудь нас рассудить, послушаем, что он скажет. Решат в 
твою пользу, тогда меня и убивай. Я тебя спас. Если ты нисколечко не благодарна,
 что мне с тобой делать?» Поговорили мы так и решили просить вас троих. Так что 
сделайте великую милость, рассудите вы нас. Знать бы мне, сделал я хорошо или я 
сделал плохо?
Тут баньян говорит:
— Верно, ты сделал хорошо. Но за добро платят злом. Ты спас змею, а она тебя 
хочет убить, и она тебя непременно укусит. Судить так мы научились от вас, от 
людей. Гляди сам. Вы отдыхаете в моей тени, я служу вам добром. А вы ломаете 
мои сучья, садитесь на них и пускаете ветры. Видишь, как несправедливо вы 
поступаете. Так что будь уверен, змея тебя непременно укусит.
Тогда юноша попросил:
— Корова, сделай милость, скажи. Что ты решила?
— Да, она тебя вправду укусит,— сказала корова.— Как дерево говорит, так и 
будет. Смотри, мы приносим телят. Только начнем их кормить, вы их отбираете. Их 
гоните прочь, а молоко берете себе. Да еще нас бьете без жалости. Мы вам пашем 
поля и заработать на жизнь помогаем, а вы нас губите. Так что змея тебя и 
вправду укусит.
Тут юноша просит:
— Источник, скажи теперь ты, сделай милость. Как ты решил?
— У меня то же решение, какое ты слышал от этих двоих,— сказал источник.— Зло 
за добро — это правильно. Гляди: вы пьете из меня, я сохраняю вам жизнь. Я 
служу вам добром, а вы, люди, со мной обращаетесь плохо: порой вы в меня 
облегчаетесь, вы здесь подмываетесь, вы сюда плюете и харкаете. Вот и пойми: за 
мое вам добро вы меня же бесчестите. Очень плохо вы делаете. Так почему же, 
если ты поступил хорошо, змее не поступить плохо? И впрямь она должна так 
поступить, она ужалит тебя.
Тогда змея говорит:
— Ладно. Что ты теперь скажешь? Слышал, что наши судьи сказали? Значит, я тебя 
укушу.
— Хорошо,— отвечает юноша.— Ты меня укусишь, но перед тем я смиренно прошу вас, 
мои судьи: дайте мне излить мою печаль, выслушайте меня. А если выслушать не 
хотите, скажите прямо.
— Ладно,— сказали они.— Мы тебя слушаем. Начинай.
— Меня женили,— начал он говорить,— кто его знает, в каком раннем возрасте. Я и 
лица ее никогда не видал — не знаю, какая она. Нынче я в первый раз поехал в 
дом к тестю — жену взять. Мне и на ум не приходило, что беда вроде нынешней 
встретит меня на пути. Я вас молю, отпустите меня ненадолго, дайте мне с женой 
встретиться. А потом я поеду назад этой дорогой, и пусть тогда змея меня жалит.
Тогда баньян спросил:
— Ну, змея, что ты скажешь? Он просит, мы слышали.