— Гляньте-ка,— не верят они.— Где это видано справляться так быстро? Ты сказки 
нам не рассказывай.
— Нет, братья, это не сказки. Не верите, пойдите сами — я вам покажу. Своими 
глазами увидите.
— Ладно, парни, давайте сходим,— решили они.— Посмотрим, что там у него. Очень 
уж он чудно говорит.
Кончили рубить и говорят:
— Ну пойдем. Поглядим, что у него. Той дорогой и домой воротимся.
Пошли они, поглядели на его работу: и вправду расчищено у него огромное поле.
— Глядите-ка,— говорят.— Когда ж это он, любо знать, столько расчистил? Целыми 
днями с нами торчал. Нам так, пропади оно пропадом, не сработать. Мы ведь сами 
работали не спустя рукава, а столько не сумели расчистить.
За таким разговором они и до дома дошли.
Когда срубленные деревья высохли, они стащили их в кучи и подожгли. Все сгорело,
 и получилось чистое поле. Лангур и говорит:
— Послушай, матушка. Братья на вырубке лес пожгли, поле очистили и пахать 
начинают. А как мне пахать, матушка? Достань мне волов.
— Где же мне взять их, сынок? — спрашивает мать.— Никто их мне не доверит. Где 
мы их возьмем? Да у нас и семян-то нет. Что мы станем сеять?
— Братья,— отвечает лангур,— сеют рис. А мы с тобой что можем вырастить, 
матушка?
— Что мы можем, сынок? — говорит опять мать.— У них есть все, что надо, вот они 
и сеют. А у нас семян нет, так что же мы, сынок, вырастим?
— Скажи-ка, матушка, неужто семян вовсе нет?
— Нету, сынок.
— Послушай, матушка,— снова он спрашивает.— Неужто никакого семени не найдется?
— Вот только та тыква3,— говорит мать.— А больше нет ничего.
— Хорошо,— сказал лангур.— Раз ничего больше нет, дай мне тыкву. У меня тоже 
будет что посеять, не только у братьев.
И вправду она принесла ему тыквенных семечек. Он завязал их в узелок, пошел на 
свой участок и там посадил. Братья его спрашивают:
— Слушай, а пахать-то ты когда будешь? Ты землю-то и не тронул.
— Я, братья, так прямо посеял, без вспашки,— говорит он.
— Что ты посеял, балда? — спрашивают. А он вместо ответа сам спрашивает:
— Слушайте, братья, вы что посеяли?
— Мы-то,— говорят,— мы посеяли рис.
— И я,— говорит,— рис посеял. Верней, не посеял, а посадил.
— Послушай-ка, ты,— они спрашивают,— как посадил? Разве не тогда рис сажают, 
как рассаду вырастят, а не раньше? Как же ты посадил?
Так они говорили и смеялись над ним. А лангур ничего. Все принимает спокойно, 
ни слова не говорит. Пусть их смеются.
И вправду, как нужное время прошло,— сколько-то дней там,— посевы у них взошли, 
и они что ни день ходили на них взглянуть. И лангур тоже ходил посмотреть на 
свое поле. Раз собрались они все вместе поля обойти. Поглядели на свои всходы, 
потом говорят:
— Слушай, пойдем сегодня взглянем, что у лангура вышло. Занятно, как взошло у 
него.
Сказали так братья и пошли все вместе на лангурово поле, и лангур с ними. Пошли 
все, как сказано. Только взглянули, сразу спрашивать:
— Где ты, балда, рис посеял? Мы ни росточка не видим.
Он им показал те места, где клал семена. Поглядели они хорошенько и говорят:
— Да это тыква, балда. Рис-то где? Ты говорил, вспомни сам, что рис посадил. 
Где же он? Это тыква. Больше ничего не видать.
— Верно, братья,— отвечает он.— Я вам тогда неправду сказал. Хотелось мне рис 
посеять, вот я и спросил у матушки, а она говорит: «Нет у нас семян риса». 
Тогда я говорю: «Неужто никаких семян вовсе нет?» Она говорит: «Есть немного 
тыквенных семечек, кто его знает сколько». Я и говорю: «Тогда дай мне хоть их. 
Я их посажу. Раз других семян у нас нет, что нам еще делать?» Вот почему я это 
посадил, братья.
— Слушай, ты,— спрашивает один.— Почему ты к нам не пришел, если у вас семян не 
было? Неужто мы тебе не дали бы?
— Верно,— говорит он.— Да раз уж я к вам тогда не пошел, что теперь будешь 
делать? Ладно, и мой урожай куда-нибудь пригодится. У вас вырастет рис, а у 
меня приправа. Когда тыква созреет, разве вы ее у меня не возьмете? Или я ее 
кому-нибудь еще отнесу. Продам и рису куплю.
— Хорошо,— сказали они.— Это тоже сгодится. Ты сделал толково.
И вправду, как подошло время, рис у всех вырос хороший, и у этого тыквы растут 
лучше не надо. У него там деревья сухие остались, так по ним тыквы вверх 
поползли, как по кольям. Видали? И не поверите, все его поле сплошь побеги 
покрыли, и везде на них тыквы зреют, не счесть. Что ни день он ходил поглядеть.
Время пришло, рис у них вызрел, и они сказали:
— Рис наш созрел. Давайте пожертвуем бонгам первую долю4 и будем жать.
Тогда лангур тоже сказал:
— Давай-ка и я пожертвую первую долю, точно так же, как братья.— И он стал 
следить, что они будут делать.
И вот однажды они разровняли небольшую площадку и обмазали ее коровьим пометом. 
Потом сжали немного рису, отнесли его на это место и там принесли эту первую 
долю в жертву. По такому случаю они позвали мать и лангура, обоих, отведать 
праздничного угощенья. Оба они пришли на этот пир. Наготовили рису и подливы, 
все поели, а потом разошлись по домам.