— Раньше вы меня не уставали бранить, лентяем меня обзывали. Глядите теперь, 
разве не я, ваш лентяй, раджей стал? А вы так много работали, почему вы не 
стали раджами?
Говорил он им так, потом кончил. Не стал больше так говорить. «Если я много 
буду так говорить,— сказал он сам себе,— брат и невестка обидятся. Они могут 
сказать: „Он для того и взял нас сюда, чтобы мы слушали такие речи. Давай уйдем 
обратно и кончим с этим». Подумал он так и перестал говорить. Кончил раз и 
навсегда.
Потом оба брата ушли с земель другого раджи и выстроили себе дворец на новом 
месте. И стали там раджами на веки веков. Детей завели, стало их много.
Вот и кончаю я эту сказку. Хватит того.



25. Гунджхира

Жила на большом дереве Гунджхи-голубка. Снесла она пять раз по двадцать и еще 
шесть яиц1, и два из них были в локоть длиной. Увидала она эти огромные яйца и 
испугалась. «Какой лиходей прячется в них: дантар или дано?» — думает.
Расколола она сто четыре яйца — помогла птенцам выйти, а эти два трогать не 
стала. «Надо мне бежать с моими детьми, ноги уносить, пока целы, а то дано нас 
убьет». Оставила большие яйца в гнезде, а сама убежала и птенцов с собой увела 
— пять раз по двадцать и еще четверых. В пути встретился ей шакал — он у ручья 
сливы ел. Услышал шакал птичьи голоса и спрашивает:
— Эй, вы кто такие? Как вы смеете летать над моим царством? Я здесь главный 
советник.
— Это добрая весть,— говорит птица.— Советник здешнего раджи — мой брат. Я иду 
к нему в гости.
— Какая ты мне сестра? — отвечает шакал.— С чего бы моей сестре быть среди тех, 
кто летает?
Но она его заставила признать ее. Он спросил, откуда она идет, а она рассказала,
 что с ней приключилось.
— Сестрица, бросать свои яйца — великий грех. Вернись, расколи их. И не бойся. 
Там ведь твоя плоть и кровь.
Полетела птица обратно к дереву, пять раз вокруг него облетела 2 и говорит 
птенцам:
— Будете мне подмогой.
Она заставила их сесть на каждую веточку, на каждый листок вокруг нее, чтобы 
быть ей защитой. Через несколько дней послышалась в яйцах жизнь — кто-то там 
зашевелился. Она их расколола, и оттуда вышли два царевича: один был 
Гунджх-мара, другой — Гунджхира.
Задумалась птица: «Чем мне их кормить?» — и принялась она плакать вместе со 
всеми своими детьми. Той порой Махадео и Парвати пришли дров нарубить. Услышала 
Парвати плач и сама тоже заплакала, и пришлось Махадео пойти вместе с ней — 
посмотреть, что случилось.
— Гляди, сестра, у меня сто четыре птенца, и для них я могу добыть проса и 
червяков. А как мне прокормить этих царевичей?
Махадео дал Парвати какое-то снадобье, и у нее из грудей хлынуло молоко. Стала 
она каждый день приходить — кормила царевичей и домой уходила.
Раз Гунджхи говорит Парвати:
— Поучить бы тебе их, сестра.
Парвати надела на них кой-какие украшения и спрашивает, чему они хотят 
научиться.
— Стрелять,— говорят они.
Гунджхи сразу позвала двенадцать братьев агариев и двенадцать братьев лохаров, 
и они сделали луки и стрелы для юношей. Те быстро научились стрелять и пошли на 
охоту. Видит Парвати, какие они стали умелые и самостоятельные, и сказала им:
— Идите, сыновья наши, живите, как сами знаете. Гунджхи это пришлось по душе. 
Юноши ей говорят:
— Матушка, мы уходим. Будет тебе в нас нужда, только позови — мы в тот же миг 
будем к твоим услугам.
Они коснулись ее ног на прощанье и ушли. К вечеру они пришли в Сурджалпур и 
решили остановиться там на ночь. У колодца спрашивают девушек, что воду брали:
— Девицы, где нам в деревне место найти — ночь скоротать?
Девушки отвечают:
— Вы ведь царевичи. Почему во дворец не идете? — А друг дружке меж тем говорят: 
— Какие красивые!
— Зачем нам идти во дворец? Почему бы в деревне не заночевать? — говорит 
старший брат.
Пока они так толковали, дошли до последнего дома. Хозяйка была там вдова. Жила 
она тем, что по чужим гумнам мякину после молотьбы подбирала и веяла — забытые 
зерна искала. К ней и стали царевичи проситься переночевать. Увидела она их, 
рассердилась.
— Идите к радже,— кричит.— Нет здесь ничего, одна мякина — двенадцать горшков. 
А по ночам ходит в деревню большая рыба бод и каждый раз уносит кого-нибудь.
— Не сердись, бабушка,— сказал старший брат и дал ей золотой.
Это ее успокоило, она им поесть приготовила и соломы, где спать, разостлала. 
Улеглись они, села она рядом с ними и стала про рыбу рассказывать. Старший-то 
брат так устал, что сразу уснул. А младший до конца все прослушал и от страха и 
гнева сон у него как рукой сняло.