со многими из которых читателю предстоит встретиться в сказках данного сборника.
 С другой стороны, легенда практически не дает сведений, касающихся реальной 
истории гондской народности. Даже локализовать сколько-нибудь удовлетворительно 
место действия оказывается невозможно. Если, например, отнести Дхавалгири — 
Белую гору — к Гималайской горной области, что можно сделать, опираясь на 
общеиндийскую традицию помещать обитель Шивы (он же Махадео) именно в этом 
районе, то и это не поможет выяснить дислокацию интересующего нас в первую 
очередь места земного действия — района Красной горы, т. е. предполагаемой 
родины гондов; Слишком неявно выражена связь между обеими точками. То же 
касается и хронологии. Несомненно одно — легенда в ее нынешнем виде сложилась 
не ранее первого тысячелетия нашей эры, поскольку в ней явственно отражены 
пуранические концепции.
Первые проблески в завесе тьмы, окутывающей раннюю историю интересующих нас 
районов Центральной Индии, появляются около VI — VIIвв. н. э. Известно, что в 
эту пору в Центральной Индии установилось господство раджпутских династий. Они 
властвовали здесь, пока в XII в. не пали под ударами более сильных соседей. В 
частности, Мандла (на северо-востоке) была завоевана властителем княжества Рева,
 находившегося южнее нынешнего Аллахабада. Впоследствии большая часть области 
подпала под власть гондских династий. В средневековых индомусульманских 
исторических хрониках эти районы так и стали известны под общим наименованием 
Гондваны — страны гондов. Среди наиболее сильных и продержавшихся дольше других 
здесь могут быть названы династии, правившие в Гарха-Мандле, Деогархе и Чанде. 
Воинские доблести и ратные подвиги гондских раджей воспевались 
профессиональными гондскими бардами-пардханами. К числу героических баллад 
подобного рода относятся помещенные в предлагаемом сборнике сказания о 
Лохабандхе (№ 46) и Сингхисурве (№ 47). Как видно из этих примеров, конкретного 
исторического материала подобные произведения не содержат. Исторически 
недостоверны и родословные гондских династий, включающие в себя явно 
легендарные факты. К тому же и те и другие в течение ряда веков передавались 
только изустно. Наиболее надежными оказываются те скудные сведения, которые 
можно почерпнуть из хроник могольских историков.
Власть гондских раджей просуществовала до середины XVIII в., когда в 
Центральную Индию вторглись маратхи. Это ускорило начавшуюся уже много раньше 
колонизацию Центральной Индии индоарийцами — раджпу-тами и маратхами с запада и 
хиндиязычными группами с востока. Местное гондское население частью осталось на 
равнинных участках. Смешавшись с пришельцами, оно перешло к культурному 
земледелию и в качестве одного из составных компонентов включилось в 
кастово-профессио-нальную структуру индуистского сельского общества. Другая его 
часть, сохраняя прежнюю племенную организацию и традиционный способ хозяйства, 
отошла в менее доступные лесные районы с сильно рассеченным рельефом. Немногим 
больше ста лет тому назад, в 1853 г., когда Центральная Индия перешла под 
контроль британской колониальной администрации, такая солидная английская 
востоковедная организация, как Королевское Азиатское общество, к тому времени 
весьма активно занимавшаяся изучением Индии, констатировала, что нагорья и 
джунгли Гондваны представляют собой обширные совершенно не исследованные 
пространства и выглядят на ее картах сплошным белым пятном. И совсем уже в 
недавнее время, в отчете о переписи 1931 г., указывалось, что ряд районов 
Центральной Индии, в первую очередь таких, как покрытая густыми лесами Мандла 
на севере или удаленный и труднодоступный Бастар на юге, остается основным 
местом расселения коренных и некоторых смешанных народностей и племен, 
сохранивших в своем образе жизни и организации общества максимум первобытных, 
черт. А большинство гондских (включая сюда и родственные гондам племена и 
народности) сказок, вошедших в наш сборник, было собрано как раз в Бастаре и 
Мандле.
Иначе освещают происхождение своего племени санталы. Согласно их преданиям, 
родоначальниками санталов были муж и жена Пильчу-харам и Пильчу-бурхи, вышедшие 
из двух яиц, снесенных диким гусем. От их детей пошло семь основных сантальских 
родов, к которым впоследствии прибавилось еще пять. Своей прародиной санталы 
называют Хихири (Ахири) Пипири, что некоторыми исследователями идентифицируется 
с районом Ахури, расположенным на плато Хазарибаг, юго-западная оконечность 
которого заходит на территорию современного штата Мадхья Прадеш. В легендах 
рассказывается о странствованиях племени, о том, как сантальские «раджи» 
(очевидно, племенные вожди) обратились в индуизм и стали вести себя 
«по-раджпутски» и как в результате племя, сохранившее верность прежней религии, 
оставило их править индусами, а само ушло на возвышенность Раджмахал, туда, где 
Ганг, огибая ее, резко меняет направление своего течения с восточного на южное. 
Эта местность — нынешний округ Сантал Паргана и прилегающие к нему районы — 
поныне служит основным центром расселения санталов.
Как и в случае с гондами, сантальские легенды дают мало достоверного материала 
для того, чтобы определить истинную родину этой народности. На основании одних 
и тех же свидетельств различные исследователи делают прямо противоположные 
заключения о первоначальных путях их движения. Ясно, однако, что еще в позднем 
средневековье сантальские племена занимали в основном районы, лежащие западнее 
современной территории их расселения, в частности нынешний округ Хазарибаг, 
откуда их постепенно вытесняли волны хинди- и бихариязычного земледельческого 
населения, мигрировавшего на юг из перенаселенной Пригангской низменности. 
Общее направление движения санталов, ведших в связи с их традиционным способом 
подсечного земледелия полукочевой образ жизни, в течение нескольких последних 
веков было северо-восточным. Об этом, кроме всего прочего, убедительно говорит 
та важная роль, которую в обрядовой системе санталов играет река Дамодар,