19. Мщение сына

Был у вдовы один сын. Отца у него убил дикий бык — на рога его поднял. А сын 
себе взял в привычку ходить с луком стрелять воробьев. Раз спрятался он у 
колодца, а туда пришли за водой семь девушек — у каждой кувшин на голове. Вот 
мальчик одной стрелой и разбил все семь кувшинов.
— Ах ты, дурак, безотцовщина! — стали ругать его девушки да и побили еще.
Прибежал мальчик домой и спрашивает у матери:
— Где мой отец?
— Сынок,— говорит она,— когда ты был совсем маленький, твоего отца убил дикий 
бык и унес его тело у себя на рогах.
Смастерил мальчик двенадцать охапок луков и двенадцать охапок стрел и с 
железным луком и стрелами пошел в лес искать быка. Дошел он до озера, опустил 
на берегу свою ношу и присел отдохнуть. Вскоре прибежал напиться шакал. Мальчик 
ему говорит:
— Эй, шакал, не пей здесь воды. Иди пришли мне оленя, у которого на рогах 
шестнадцать отростков.
Шакал убежал. Вскоре на водопой пришел олень.
— Эй, олень, не пей здесь воды! — кричит ему мальчик. Олень убежал и говорит 
быку:
— Пришел великан. Сел у озера и никого пить не пускает.
Услыхал бык такое и сам отправился к озеру, а мальчик кричит:
— Не пей здесь воды!
— Я тебя одним рогом подкину, а на другой подхвачу,—
говорит бык.
А мальчик ему:
— Поди подкинь.
Побежал за ним бык, а догнать не может.
— Ладно,— говорит,— теперь твой черед бить.
И мальчик из своего железного лука убил быка с первого выстрела. Подошел он к 
быку и видит: тело отца еще висит у него на рогах. Увидел мальчик такое и 
принялся горько плакать.
Той порой наверху, в небесах, Махадео играл с Парвати в кости. Как принялся 
мальчик плакать, Парвати услыхала и говорит:
— Там, внизу, кто-то плачет.
Соскребла она с груди у себя щепотку грязи, сотворила из нее ворону и послала 
ее вниз посмотреть, в чем там дело. Ну а ворона слетела на землю, нашла себе 
там, что поесть, и не вернулась.
Тогда Парвати взяла со своей груди еще щепотку грязи, сдула ее прямо в воздух, 
и получилась пчела. Полетела пчела вниз, увидела — мальчик плачет — и прилетела 
назад.
— Человек умер,— говорит,— а над его телом мальчик сидит и плачет.
Махадео и Парвати спустились на землю и говорят мальчику:
— Подожди немного, повернись к отцу спиной.
— Нет,— говорит мальчик.— Не могу я от него отвернуться.
А Махадео и Парвати говорят ему это опять и опять, много раз, ну он наконец 
повернулся и спиной к отцу сел.
Тогда Махадео коснулся тела волшебной палочкой, спрыснул его живой водой, и 
покойник ожил. А Махадео и Парвати поднялись обратно на небо.
Мальчик с отцом вернулись домой, и жили они все вместе счастливо.




20. Двенадцать братьев

Жил старый байга с женой. У них было двенадцать сыновей и одна дочь. Всех они 
поженили, только самому младшему сыну да дочке судьбу не устроили. Как 
скончались родители, стало детям нелегко добывать себе пропитание. Они жили 
охотой — били оленей и кабанов да еще копали лесные коренья. Жилось им голодно, 
и решили они наконец, что надо им отправиться в лес и расчистить там себе поле.
Каждый день они шли лес рубить, а младший брат в полдень носил им поесть. 
Приправу он клал в глиняный горшок, рис — в корзинку, а воду наливал в кувшин 
из листьев и все это нес в двух сетках на коромысле. По дороге он всегда бросал 
на землю немного рису и приправы — если, случаем, братья начнут его утеснять, 
так выросли бы у него там дворец и войско'. Откуда было знать братьям, что он 
их едой разбрасывается?
Но однажды старший брат спрятался в корзине для зерна2 и увидел, какую гору еды 
сготовила сестра. Пошел он вслед за младшим и видит, что тот бросает на землю 
рис и приправу. Забежал он вперед другой дорогой. Приходит на вырубку младший 
брат, а старший уже там — работает со всеми вместе и братьям успел рассказать, 
что увидел. Те обозлились и готовы были парнишку убить. Паренек зовет их:
— Идите есть, братья.
— Идем,— отвечают они и накинулись на него с топорами. Стукнули его, бросили в 
грязь и ушли, а на прощанье сказали:
— Руби теперь сам все одиннадцать полосок. Мы больше сюда не пойдем.
Долго лежал там паренек и плакал, и вот Махадео и Парвати — они играли в прятки 
в лесу — услыхали его плач. Парвати говорит: