— Иди сюда и залезай в этот мешок.
Сказать по правде, леопард к нему подошел и забрался в мешок. А тот завязал 
мешок крепко-накрепко и говорит леопарду, говорит, когда его в мешок посадил:
— Смотри, что ни стану я с тобой делать, ты ни слова не говори. Если хоть чуть 
голос подашь, знай: вся моя волшебная сила пропала зазря — двоих из тебя не 
получится. А будешь молчать — сразу станет вас двое.
Сказал он так, говорят, завязал мешок крепко-накрепко, приволок его на самый 
берег и швырнул прямо в речку.
И вот — чудны дела твои, Чандо,— леопард, говорят, не захлебнулся в воде; 
поплыл он в мешке по течению — только покачивает его вверх да вниз.
А ниже по речке лежал самец-леопард, ждал добычи. Увидел мешок, в котором самка 
плыла, и подумал: «Не корову ли это несет?» Как мешок с ним поравнялся, он 
прыгнул в воду, схватил его зубами и выволок на берег. Оттащил подальше на сушу,
 стал рвать, а оттуда самка как выпрыгнет. Встретились они, поговорили и стали 
мужем и женой. Так из одного леопарда два стало.
Тут самка и говорит:
— И впрямь тот человек правду сказал. Сама вижу, была я одна, а теперь нас двое.
 Такая я стала счастливая.
И велела она, чтобы об этом рассказали всем леопардам, и сама им сказала: 
«Отныне не ешьте свах. Не будем их есть». С той поры, говорят, свахи могут 
всюду ходить в самое позднее время, какая бы тьма ни стояла,— ничего с ними не 
приключится. И ходят они спокойные, безо всякого страха. Вот как сосватали 
леопарда.



18. Шакал и молодые супруги

В давние времена женился, говорят, один парень. От поры до поры стал он с женой 
хаживать родителей ее навестить. Вот раз шли они из гостей домой. На дорогу 
девушке дали поджаренных рисовых зерен1, и она их в полу2 завязала. Это так уж 
положено — вроде гостинца. А масло3 в те времена не носили в бутылках; женщины 
для масла брали кувшинчик из глины, а мужчины — коленце бамбука. Это нынче 
масло носят в бутылках — от сахибов такое пошло. А в ту пору, когда дело было, 
были глиняные кувшинчики.
Вот жена и несла узелок с рисом на голове, а кувшинчик висел на шнурке у нее на 
запястье. И шли они от ее родителей к себе домой. Муж-то шел впереди, а жена 
шла сзади4. И как раз, когда она спускалась в ложбинку, невесть откуда взялся 
бхут, принял человечье обличье и пошел за ней следом. Женщина думает: «Верно, 
это какой-то сантал. Тоже куда-то идет». Она ему ничего не сказала, и он ей 
ничего не сказал. А солнце до заката всего на два кола не дошло — время-то было 
к ночи.
Тут вышло, так или иначе, что муж обернулся и видит: за его женой идет кто-то 
чужой. Остановился он. Только он остановился, бхут сразу схватил женщину и не 
пускает. Муж бегом к ним, палкой замахивается. Кричит:
— Ты чего чужую жену хватаешь? Я тебя мигом пристукну.
Бхут говорит:
— Ты что? Жена-то моя. Ты сам ей чужой. Потому и идешь впереди, а она сзади. 
Была бы она твоя жена, ты разве не шел бы сзади и не смотрел бы за ней? Гляди, 
раз она моя жена, я иду сзади и смотрю за ней. Что ж, я и тронуть ее не могу, 
что ли? Иди-ка своей дорогой. Я веду ее домой.
Пока он так говорил, муж ухватил жену за руку. А бхут-то все держит ее за 
другую. Муж ее тянет вперед, а бхут — назад. Тут жена как закричит:
— Эй, путники! Эй, твари лесные! Идите сюда все, кто поблизости. Идите, спасите 
меня, а то они меня разорвут.
Говорят, в ту пору рыскал рядом шакал — искал, чего бы поесть. Услыхал он ее 
крик, мигом подбежал и спрашивает:
— Что такое? Что такое? О чем спор?
— Это моя жена,— говорит парень.— Я иду с ней домой. Мы идем от тестя с тещей. 
А этот паскудник невесть откуда взялся и хватает ее.
— Вот и нет,— говорит бхут.— Это моя жена. Я и иду с ней: она впереди, а я 
сзади. Я ее позади себя не оставляю. А этот паскудник шел, кто его знает куда, 
впереди нас. Как увидел нас, побежал к нам, палкой машет, грозится меня 
прикончить. Схватил мою жену за руку и потащил. А с чего мне ее ему уступать? 
Вот о чем у нас спор.
— Погодите. Не спорьте. Разобраться надо,— говорит шакал.
Он-то догадался, что один из них бхут. Вот он и спрашивает женщину:
— Что это у тебя висит на руке? Дай посмотреть.
Она дала ему кувшинчик. Шакал вылил из него масло на землю, вернул кувшинчик 
женщине и говорит:
— Кто сумеет влезть в этот кувшинчик, тому жена и достанется; а кто не сумеет, 
тот ее не получит.
— Ладно,— говорит парню бхут.— Давай полезай.
— Мне не влезть,— говорит парень.
Тут бхут сам в кувшинчик полез, только свист пошел. Как влез туда целиком, муж 
с женой возьми да и заткни горлышко. Заперли его там.
— Не берите кувшинчик с собой, бросьте тут,— сказал им шакал.
Так они и сделали. Кувшинчик оставили и пошли своей дорогой, А шакалу дали рису 
поесть.