И, обернувшись к страже, приказал:
— Отведите его на торфяное болото и закопайте заживо, а жену доставьте во 
дворец досточтимого дивана Джахангира.
Стражники схватили Чандвинода и повели на торфяное болото.
— Дорогой сыночек! — рыдала мать. — За что судьба обрекла тебя на такую 
жестокую смерть?
Малуа всеми силами старалась успокоить свекровь, а сама обливалась слезами. 
Запиской она известила своих братьев, что по приказу кази Чандвинода должны 
закопать на болоте заживо. Эту записку она послала в дом отца с соколом.
Братья немедля помчались на торфяное болото и успели вовремя: стражники уже 
вырыли яму для Чандвинода. Братья освободили зятя, а стражников поколотили. 
Потом они пошли к Малуа.
Увидев их, мать Чандвинода горько заплакала. В ее доме уже не было самого 
дорогого сокровища: злой Раван похитил Ситу — верную подругу Рамы. Золотая 
клетка осталась на месте, но любимый попугай улетел! Братья онемели от горя. А 
Чандвинод, как безумный, кинулся к соколу:
— Скажи мне, мой старый и верный друг, где сейчас Малуа?.

Малуа сидела во внутренних покоях дворца диваи-сахиба и плакала. Для нее было 
приготовлено роскошное ложе, но она оставалась на голом полу. Вокруг нее с 
блюдами, наполненными разными яствами, суетились слуги. Сам диван-сахиб подошел 
к ней и стал уговаривать, чтобы она поднялась с пола и хоть немного поела.
— Не делай меня самым несчастным из всех живущих на свете, — говорил он. — 
Отведай, что тебе нравится, и ложись отдыхать. Ты будешь иметь все, что 
захочешь. Из Дели тебе привезут самые лучшие сари, я прикажу сделать тебе 
украшения из чистого золота и окружу вниманием и заботой. В моем дворце сотни 
слуг и служанок, они все будут рады выполнить любое твое желание. Ты будешь 
возлежать на этом прекрасном ложе, и я, твой покорный слуга, буду стоять рядом 
и развлекать тебя.
Малуа дрожала от страха, как лань, попавшая в когти к тигру. С плачем отвечала 
она диван-сахибу:

— Я дала обет воздержания на двенадцать месяцев, из которых девять уже прошло. 
Через три месяца кончается время моего обета. Я молю не прикасаться ко мне до 
тех пор. Я не буду есть пищу, приготовленную другими, не буду пить здесь ни 
капли воды. Я сама буду готовить себе еду из риса и овощей и не возьму в рот ни 
щепотки соли.
[130]
Постелью мне будет служить край моего сари. Все это время я не взгляну ни на 
одного мужчину и не позволю никому приблизиться к себе. Прошу тебя, досточтимый 
диван-сахиб, не входить ко мне три месяца, а потом я подумаю над твоим 
предложением. А если мне не дадут соблюсти обет, я отравлюсь.

Прошел месяц, потом другой, а на исходе третьего в комнате Малуа появился 
диван-сахиб. Несчастная затрепетала от страха.
— Видишь, я выполнил твою просьбу. Теперь ты можешь подняться с пола и занять 
это ложе. Прими меня в свое сердце с радостью как своего супруга. Я готов 
сделать для тебя все, даже освободить твоего мужа.
— Если бы ты знал, досточтимый диван-сахиб, — сказала Малуа, — сколько горя 
перенесла я от рук коварного кази. Ни за что ни про что он убил моего мужа. Как 
ты можешь надеяться, что я отдам тебе свое сердце до того, как буду отомщена? 
Как я могу забыть зло, которое причинил мне кази? Моего мужа закопали заживо в 
торфяном болоте.
Услышав это, диван-сахиб разгневался и приказал страже схватить злодея и 
казнить, что тотчас же было исполнено. Как радовалась Малуа, что после стольких 
страданий, какие она претерпела, кази наконец получил по заслугам.
— Срок моей клятвы истекает через двенадцать дней, — сказала она диван-сахибу.
 — Наберись терпения и подожди еще немного. А пока вели снарядить лодку, мы 
поедем охотиться на соколов. Мой муж был хорошим охотником, и я многому у него 
научилась. Одной ловушкой я поймаю сотню соколов, вот увидишь!
Когда был назначен день и час охоты, Малуа написала своим братьям записку и 
отправила ее с верным соколом.
В назначенный день братья отправились в указанное сестрой место. На своих 
легких лодках они настигли лодку диван-сахиба, избили кормщика и гребцов и 
бросили их в воду.
Малуа перепрыгнула в лодку к братьям, и они стрелой помчались вперед, сбивая 
растущие на пути лилии. Так братья вызволили Малуа. Она снова соединилась с 
мужем, как некогда верная Сита с Рамой.
III
Прошло немного времени, и на голову Малуа обрушились новые беды. Один из 
родственников Чандвинода заявил:
— Малуа запятнала свою репутацию, пробыв у диван-сахиба целых три месяца. К 
тому же она принимала пищу из рук мусульман, поэтому ее надо изгнать из касты.
Дядя Чандвинода по материнской линии был одним из старейшин своей касты, и 
односельчане очень его почитали. Он сказал:
— Теперь я не могу брать пищу из рук Малуа. Пусть Чандвинод наложит на себя 
покаяние, тогда мы снова примем его в свою касту.
Его поддержал и дядя Чандвинода по отцовской линии.
— Не голодала же она все это время! — сказал он.
Чандвинод не знал, как ему поступить, и пошел за советом к брахманам. Те