пруда одну. Пользуясь случаем, она передала ей все, что говорил кази:
— Какая ты красавица, Малуа! Ты цены себе не знаешь. Слушай, что я тебе скажу: 
кази — великий судья всего этого края, он знатен и богат. Твоя красота свела 
его с ума, и для тебя он готов на все. Если ты согласишься выйти за него замуж, 
он сделает всех остальных своих жен рабынями твоих желаний. Он оденет тебя в 
парчу и шелк, подарит ожерелье из золотых монет. Твой натх будет сверкать 
бриллиантами, а кувшин для воды будет украшен золотом. И спать ты будешь, как 
царица, на золотом ложе.
Услышав речи старухи, Малуа не на шутку испугалась. Наполнив кувшин водой, она 
побежала к дому, но Нетай увязалась следом. Свекрови дома не оказалось, и Малуа 
волей-неволей пришлось терпеть присутствие старой карги. Когда же она снова 
начала ее искушать, Малуа вся задрожала от гнева:
— Слушай, старуха, вот что я тебе скажу! Сейчас моего мужа нет дома, а если бы 
он был здесь, я сломала бы метлу о твою седую голову. Твоя молодость давно уже 
миновала, и смерть стучится в твои двери. В прошлом ты вела распутную жизнь и 
хочешь, чтобы все женщины походили на тебя. Скажи своему кази, что мне нет до 
него никакого дела! Пусть жены из его гарема выходят замуж по семь раз, если им 
это нравится; у нас, индусов, это не принято. Для меня мой муж — царь всех 
царей, величавая вершина горы, прекрасная луна, освещающая землю своим сиянием. 
Распутник-кази не стоит даже мизинца моего мужа, можешь передать ему это! Он 
для меня теперь смертельный враг. Если он осмелится ко мне приблизиться, я 
скажу все это ему в глаза и швырну в лицо вот этот веник. Да будет мой муж 
здоров и да продлится его жизнь сотню лет! Он для меня дороже всего на свете, а 
все золото кази для меня ничего не значит. Прошу тебя, уходи отсюда и никогда 
больше не переступай этого порога!
Ничего не добившись, Нетай пошла к кази и все ему рассказала. Он разъярился и 
решил мстить. Чандвиноду был послан указ, в котором говорилось, что он должен в 
течение семи дней уплатить свадебный налог.


«Ты женился шесть месяцев назад и до сих пор не уплатил налог дивану.
[128]
Если ты в течение недели не погасишь долг, твой дом и вся твоя собственность 
будут конфискованы».


Чандвинод растерялся: ему следовало уплатить пятьсот рупий, собрать таких денег 
он не мог.
Через неделю пришел повторный указ, а затем на дом Чандвинода кази приказал 
повесить флаг. Это означало, что дом, земля и вся его собственность 
конфискованы.
Спокойная и счастливая жизнь Чандвинода разом оборвалась. Из амбаров вывезли 
весь рис, и семье нечего стало есть. Чандвинод продал буйволов, потом коров, и 
скоро у него ничего не осталось.
«Придется нам теперь жить под каким-нибудь деревом, — размышлял Чандвинод. — Но 
как же мне быть с моей дорогой Малуа и с моей старой матерью?»
Чандвинод понимал, что долго так продолжаться не может, и однажды сказал жене:
— Милая Малуа, бери мою мать и идите с ней к твоему отцу. Ты — единственная 
сестра у своих пятерых братьев, которые нежно тебя любят. Привыкнув к богатой и 
обеспеченной жизни, ты не сможешь жить в бедности. У родителей тебе будет 
хорошо. Сам я привык к тяжелой жизни и останусь здесь. А тебе-то зачем 
страдать?

— Где бы ты ни жил — в лесу, под соломенной крышей или под тенью дерева, там 
теперь и мой дом, — с нежностью отвечала ему Малуа. — Если я выпью несколько 
капель чаранамриты
[129]
— воды, коснувшейся твоих ног, — это будет для меня эликсиром жизни. Я не хочу 
жить, как царевна, в доме отца. Еды мне много не надо. Не страшны мне никакие 
лишения, лишь бы ты был рядом со мной. Ни за что не оставлю тебя одного!

Чандвинод хотел было отправиться в чужие края на заработки, но Малуа всеми 
силами противилась этому.
— Я не могу отпустить тебя, не могу жить без тебя, — говорила она. — Если ты 
меня не послушаешь и уедешь, я уморю себя голодом. Прошу тебя, возьми меня с 
собой. Я буду спать под деревьями, постелив под голову край своего сари, буду 
собирать для тебя лесные плоды и делить с тобой все радости и горести!
Июль они прожили на те деньги, которые Малуа выручила за свой натх. В августе 
она продала свое жемчужное ожерелье, в сентябре были заложены браслеты, в 
октябре — шелковые одежды, а в ноябре ей пришлось продать свои любимые серьги. 
Теперь все, что она имела, было продано или заложено.
Малуа ходила в рваной одежде, едва прикрывавшей ее тело. Часто они не ели по 
целым дням. У них не осталось даже горсточки риса, чтобы совершать ежедневное 
подношение богине урожая.
Настало время, когда их единственной пищей стали травы и коренья. Малуа 
смотрела на бледные лица мужа и свекрови, и сердце у нее обливалось кровью. 
Сама она могла не есть целыми днями, но горше всего было то, что нечем было 
кормить мужа и свекровь.
Настал день, когда она готова была идти по домам и просить милостыню. Узнав об 
этом, Чандвинод ничего не сказал ни жене, ни матери и тайком уехал на заработки