[18]
У брахмана была славная корова с большими ласковыми глазами, по кличке 
Каджал-лата, и Киранмала очень к ней привязалась.


Быстро шли годы. И вот однажды призвали брахман
с
женой к себе своих приемных детей и сказали им такие слова:


— Вы уже вступили в пору юности. Нам надо благодарить судьбу, что мы сумели 
вырастить и воспитать вас, как должно. Вы больше не нуждаетесь в нашей помощи и 
можете сами заботиться о себе, а для нас наступило время сложить с себя бремя 
мирских забот и подумать об ином мире. Мы оставляем вам то, что нажили, и 
покидаем этот мир, чтобы отправиться на небеса.
[19]

Арун, Варун и Киранмала очень горевали. Они считали брахмана отцом, а его жену 
— матерью, и мысль о разлуке мучила их. Но что поделаешь? Братьям и сестре 
оставалось лишь горько плакать, когда брахман и его жена покинули этот мир и 
переселились в рай бога Вишну.
А тем временем царь одиноко жил в своем опустевшем дворце. Однажды он решил 
развлечься охотой и провел в лесу несколько дней. В погоне за дичью царь 
притомился и захотел пить. Стал он искать источник и набрел на хижину, где жила 
со своими братьями Киранмала. Царь попросил у нее напиться, и она принесла ему 
холодной, свежей воды — прямо из колодца. Красота и скромность Киранмалы 
пришлись царю по душе, и он стал расспрашивать о ее семье.
— Я — дочь брахмана, который недавно скончался, — отвечала Киранмала. У меня 
два брата, и больше у нас никого нет.
Удивился царь, что у простого брахмана родилась такая красивая и умная дочь. 
«Если бы у меня были дети, я не чувствовал бы себя таким одиноким в своем 
дворце», — подумал он.
На прощание он сказал Киранмале:
— Я — царь этой страны. Ты хорошо приняла меня, и я хочу отплатить тебе за твою 
доброту. Если тебе что-нибудь понадобится, иди прямо во дворец и ничего не 
бойся.
Киранмала поблагодарила царя, и он уехал. Вечером вернулись братья, и Киранмала 
им все рассказала.
— Давайте построим себе красивый дом и пригласим царя в гости, — стала просить 
она братьев.
Арун и Варун очень любили сестру и ни в чем ей не отказывали. Принялись они 
строить дом. Нанять мастеров было не на что, и братья сами клали стены, а 
Киранмала носила им воду в кувшине. Братья старались изо всех сил, и дом вышел 
на удивление — высокий, просторный, настоящий дворец. Братья и сестра искусно 
расписали его стены. Еще раньше они посадили кусты и деревья, а пока строили 
дом, вырос и сад.
— Теперь не стыдно пригласить и самого царя, — сказали братья.
Вдруг, откуда ни возьмись, появился саньяси и сказал:
— Вы хорошо поработали, и дом у вас получился на славу. Только его можно 
сделать еще лучше.
— Лучше мы не умеем, — отвечали ему Арун и Варун.

— Я помогу вам советом. Ступайте на северо-восток, потом возьмите немного 
восточнее и увидите гору Майя.
[20]
На ней растут золотые деревья с алмазными цветами. На одном сидит золотой 
попугай и поет чудесные песни. Наберите там дорогих каменьев, возьмите с собой 
и птицу — будет чем удивить царя.

Сказав это, отшельник исчез.
Крепко запомнились братьям его слова. Арун и говорит:
— Милые брат и сестра! Надумал я идти к горе Майя за драгоценными каменьями. 
Вот вам мой меч. Если вы увидите, что он заржавел, значит, меня уже нет в живых.

Простился Арун с братом и сестрой и отправился в дорогу. Прошло уже много 
времени, а он все не возвращался. Брат и сестра каждый день осматривали меч. И 
вот однажды Киранмала заметила на нем ржавчину. Оба они опечалились, и Варун 
сказал:
— Не горюй раньше времени, сестра! Может, брат еще жив. Он, наверное, попал в 
беду, и я должен спешить к нему на выручку. Береги себя и не тревожься 
понапрасну. Вот тебе мой лук со стрелами. Если тетива на нем лопнет, знай, что 
меня уже нет на этом свете.
В один миг Варун скрылся из виду, и Киранмала осталась одна.
Долго пришлось идти Варуну, пока не показалась гора Майя. И тут его окружили 
небесные девы. Они пели и танцевали, а одна из них воскликнула:
— Куда ты так спешишь, царевич? Остановись, оглянись назад!
И как только Варун оглянулся, он тут же превратился в мраморную статую. Понял 
он тогда, что произошло с его старшим братом, и горько пожалел о своей ошибке, 
но было уже поздно. Больше надеяться было не на кого.