Котвал провел к своему дому широкую дорогу, поставил роскошные ворота.
«Что бы мне такое сделать еще, чтобы как следует приготовиться к этому важному 
событию?» — думал он.
А жена говорила ему:
— Мы — люди бедные, не чета царю. Я не согласна отдавать дочь за царевича, 
который скоро умрет!
— Дорогие отец и мать, — сказала им Маланчамала. — Придется нам подчиниться 
царской воле. Только сначала пусть отец сходит к царю и поставит ему три 
условия, на которых я согласна стать его невесткой.
— Что еще за условия? — удивился котвал.

— Спроси его, будет ли разрешено жениху погостить в доме тестя; еще спроси, 
согласятся ли мой свекор-царь и свекровь-царица отведать пищу, приготовленную 
моими руками.
[87]
И последнее: преподнесут ли они мне, как положено, подарки на свадьбу. Если да, 
я выйду замуж за их сына.

Котвал пошел к царю, а Маланчамала попросила мать помочь ей одеться. Делать 
нечего: открыла бедная мать сундук и со слезами на глазах стала наряжать 
невесту.
Тем временем котвал пришел к царю и сказал:
— О царь царей, я знаю, ты велик и могуч, но не сегодня завтра я буду называть 
тебя своим братом. Моя дочь станет жить во дворце, но разрешишь ли ты своему 
сыну прийти в дом тестя?
Царь сердито посмотрел на котвала:
— Сначала пусть придет сюда невеста, а там будет видно!
— А согласятся ли досточтимый царь и царица отведать пищу, приготовленную моей 
дочерью? — задал котвал второй вопрос.
— Мы поговорим об этом после свадьбы, — ответил царь.
— А получит ли моя дочь от вас свадебные подарки, которые полагаются невесте? — 
продолжал допытываться котвал.
Тут царь разгневался:
— Лучше не задавай мне таких вопросов, котвал. Я тебе уже сказал, что мы все 
решим, когда невеста придет во дворец.
Котвал вернулся домой и рассказал дочери про свой разговор с царем.
Дочь надела свои лучшие наряды, поклонилась в ноги отцу и матери и сказала:
— Я готова идти во дворец. Только сначала, отец, спроси у царя, разрешат ли мне 
взять тело царевича, если он умрет в первую же ночь после свадьбы.
Котвал пошел к царю и передал ему эти слова дочери.
Царь не на шутку рассердился:
— Как ты смеешь ставить мне такое условие? Что это за невеста, которая задает 
царю вопрос за вопросом и хочет заранее связать меня словом. Эй, стража! 
Схватите этого человека и заточите в тюрьму! А его дочку доставьте во дворец, и 
сей же час справим свадьбу!
Грозный приказ царя был тут же исполнен. Царские слуги схватили длинные 
бамбуковые шесты, привязали к ним паланкин и доставили невесту во дворец.

Это была не свадьба, а горе: не было ни сватов, ни гирлянд, ни поста, ни прочих 
обрядов; подружки не умащали тело невесты благовониями; только откуда-то 
издалека раздавались звуки одинокой флейты.
[88]
Брахманы прочитали нараспев нужные мантры, младенец заплакал, и подоспевшая 
царица стала его успокаивать; невеста семь раз обошла вокруг жениха,
[89]
взяла его на руки и пошла в брачную комнату. Как только она переступила порог, 
хлынул ливень, дворцовые башни обрушились и дворец загорелся. Новорожденный 
забился в судорогах и скончался на руках Маланчамалы.

Смерть царевича всех потрясла: царь лишился рассудка, царица упала замертво, и 
сотни горожан собрались у стен дворца, чтобы выразить свою скорбь.
— Она — ведьма! — кричал царь. — Хватайте ее за волосы и тащите во двор! Нужно 
вырвать у нее глаза и сжечь их.
Разъяренная толпа выломала двери и бросилась к Маланчамале.
— Спросите сначала моих свекра и свекровь, исполнят ли они свое обещание, — 
сказала девушка служанкам и нянькам.
— Какое обещание?
— Они обещали, что разрешат жениху погостить в доме моего отца. Согласны ли они 
сейчас на это?
— Ах, вот что! — закричал царь. — Так отправьте котвала туда, куда ушел мой сын.

И Маланчамала услышала звук топора, которым палач отсек котвалу голову.
— Ну что ж, понятно, — ответила Маланчамала. — А сдержат ли царь с царицей 
другие свои обещания?
— Какие обещания?
— Отведают ли они пищи, приготовленной моими руками?
— Эй, няньки, сейчас же отрубите руки дочке котвала! — закричал царь.
Няньки схватили топор и отрубили девушке кисти обеих рук,
— Понятно, — сказала Маланчамала. — А как насчет других обещаний?
— Каких обещаний?