ухватила его за ногу.
— Кто ты такой? — спросила она. — Бог или человек, дух или разбойник? В этой 
комнате спит царица, и я, цветочница, охраняю ее порог. Даже сама смерть не 
может сюда войти.
— Я — бог судьбы, — ответил ей Тара, — отпусти мою ногу, о цветочница!
— Бог судьбы?! Тогда скажи мне, что ты начертал на челе царевича! — потребовала 
цветочница.
— Ты не должна этого знать, — сказал Тара, — отпусти же меня!
Но цветочница не послушалась и крепко связала ему ноги передником. Тогда бог 
уронил слезу и промолвил:
— Жизнь царевича продлится только двенадцать дней, вот все, что я могу тебе 
сказать.
— Д венадцать дней! — закричала цветочница на весь дворец. От ее крика лопнули 
барабаны, смолкли оркестры, а часовой с испугу пронзил себя собственным копьем.
Царица вскочила с постели и стала спрашивать, что случилось. Прибежали царь, 
советники, придворные, и все начали требовать у цветочницы объяснений.
Цветочница билась головой о камни и причитала:
— Государь, сколько ты совершил жертвоприношений, чтобы родился вот этот 
ребенок, прекрасный, как луна! Но он не проживет и двух недель — только 
двенадцать дней! О боги, разве это справедливо?!
Царь и все придворные онемели от горя, а царица упала как подкошенная. Слоны 
порвали цепи и убежали из стойл, лошади замертво упали в конюшнях. Пакширадж, 
любимый конь царя, не притронулся к корму. Все родственники царя и брахманы 
собрались у мангового дерева и дали обет не принимать пищи.
Дхара, Тара и Бидхата пошли к другим богам и сказали:
— Разве это справедливо, что царевич, родившийся после стольких 
жертвоприношений, проживет только двенадцать дней? Царство, где он родился, 
стоит на краю гибели, и земля утопает в слезах.
Тогда владыка богов под видом пожилого брахмана направился к манговому дереву.
Люди увидели, что к ним приближается старый брахман, окруженный сиянием, и 
стали спрашивать:
— Кто ты, о лучезарный брахман? Знаешь ли ты, что по велению судьбы наш царевич 
должен скоро умереть? Помолись, спаси его, если можешь.

— Даже солнце и луна попадают в пасть демона Раху,
[86]
— сказал брахман. — Кто может противостоять судьбе? Но не надо отчаиваться. Я 
хочу взглянуть на ребенка.

Царь и советники повели брахмана во дворец. Осмотрев внимательно лоб, ладони и 
лицо царевича, он сказал:
— Жизнь этого ребенка, семи дней от роду, может быть продлена, если вы жените 
его на девочке, которой сегодня исполнилось двенадцать лет.
Царь сложил к ногам брахмана свои лучшие драгоценности, но разве нужны они 
богу? Тем не менее он выбрал самый крупный бриллиант и унес его с собой. 
Поравнявшись с домом котвала, бог бросил бриллиант через забор и удалился.
Прошла ночь, сады наполнились благоуханием цветов и пением птиц. Во все концы 
государства спешили гонцы, чтобы разыскать девочку, которой исполнилось 
двенадцать лет. Но они возвращались один за другим, не найдя такого ребенка. 
Царь и его приближенные опять направились к манговому дереву и стали поститься.
В это время по ту сторону пруда появилась Маланчамала, дочь котвала, которой 
как раз в тот день исполнилось двенадцать лет. Она спустилась к воде и стала 
отмывать бриллиант, брошенный богом им во двор. Ночью прошел дождь, и 
драгоценный камень был весь в грязи. Девушка несла кувшин, и, когда она ступала 
со ступеньки на ступеньку, маленькие бубенчики ножных браслетов весело 
позванивали.
— Кто эта девушка, чьи колокольчики звучат так сладко? Не богиня ли это? — 
спрашивали друг друга собравшиеся под манговым деревом.
Музыкант, игравший на вине, прислушался и заметил:
— Это, наверное, жужжат пчелы около своего улья в саду.
— Нет, — сказал другой музыкант, — это весело гогочут гуси, плавающие в пруду.
— Нет, не похоже, — сказали остальные.
Придворные подошли к пруду — узнать, что же это было, и увидели девушку, 
которой только что исполнилось двенадцать лет и на ногах которой весело звенели 
колокольчики.
— О девушка двенадцати лет! — вскричали все. — Чья ты дочь?
Она была дочерью котвала, и это смутило царя. Звуки колокольчиков на ее ногах 
напоминали жужжание пчел. Вдоль дорожки, по которой она шла, прямо на глазах 
распускались цветы. Ее руки были, как шея у лебедя, черные волосы волнами 
ниспадали вниз. Лицо ее было, как светлая луна, и вся она казалась богиней, 
отлитой из золота. И все-таки это была лишь дочь котвала. Царь засомневался и 
пошел за советом к царице.
— Если девушка так красива, давай женим на ней нашего сына, а котвала ты 
сделаешь одним из своих приближенных, — сказала царица.
После долгих раздумий царь решил последовать совету царицы и послал известить о 
своем решении котвала.
Получив такое приятное известие, котвал накинул на себя покрывало, подаренное 
царем, взял в руки копье и в таком виде пошел по соседям.
— Я один сумел сорвать манго для царя, — говорил он. — А теперь моя дочь 
выходит за царевича. Я скоро породнюсь с царем, вы должны дать мне назар.