На восьмой день оставались лишь две иглы — в глазах царевича. Тогда Каджалрекха 
вышла из храма и стала искать, где бы ей искупаться.
[66]
Невдалеке она увидела пруд. К воде вели каменные ступени. Только стала она 
сходить по ступеням, как вдруг на берегу пруда появился старик с девушкой лет 
четырнадцати.

— О госпожа, не нужна ли тебе служанка? — спросил он.
С виду это была ничем не приметная деревенская девушка.
— А кем она тебе приходится, добрый человек? — спросила Каджалрекха.

— Это моя дочь, — ответил старик. — Бедность довела меня до того, что я готов 
продать свое родное дитя. Я уже предлагал ее по всем окрестным деревням, но 
никто не захотел ее купить.
[67]
Потом мне встретился саньяси. Он сказал, что здесь, в лесу, находится царевна, 
которой нужна служанка. Видать, ты и есть та царевна, о которой говорил саньяси.


И подумала тогда Каджалрекха: «Один жестокий отец бросил свою дочь в лесу; 
другой, еще более жестокий, хочет продать свою дочь из бедности. Эта девушка 
такая же несчастная, как и я».
Она пожалела бедняжку и, надеясь найти в ней подругу, купила девушку у старика 
за свой золотой браслет.
Каджалрекха сказала служанке:
— Иди в этот храм. Когда увидишь мертвого царевича, не пугайся. У него под 
подушкой ты найдешь несколько листьев, приготовь из них сок. Я приду вслед ва 
тобой, извлеку иглы из глаз царевича, смажу ему глаза этим соком, и он оживет.

Она сказала это Канкан-даси,
[68]
и вдруг ей стало страшно. Левый глаз у нее задергался.
[69]

Канкан-даси нарочно медленно пошла к храму, и в голове у нее тотчас созрел 
коварный план. Подойдя к царевичу, она извлекла оставшиеся две иглы из его глаз 
и смазала глаза юноши соком. Царевич сразу ожил.
— Теперь ты должен на мне жениться! — потребовала Канкан-даси.
Царевич, не зная, кто она на самом деле, тут же дал клятву:
— Ты вернула мне жизнь, и я обещаю на тебе жениться!
Затем, приложив руку к сердцу, торжественно продолжал:
— Клянусь, ты станешь владычицей моего сердца. Пусть Дхарма будет свидетелем 
тому, что сегодня же я введу тебя в свой дворец и ты станешь царицей. Мои 
приближенные, родственники, слуги — все оставили меня, когда я был в беде. Они 
бросили своего владыку в глуши и ушли наслаждаться жизнью. Я ожил благодаря 
тебе. Нет у меня никого дороже тебя.
Царевич не спросил, кто были ее родители, к какой касте она принадлежала. Он 
обещал жениться на ней только потому, что она, как он думал, спасла ему жизнь.

В это время в мокрой после купания одежде
[70]
в храм вошла Каджалрекха. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что 
ее муж ожил.

Каджалрекха взглянула на него, и сердце ее затрепетало от радости. Лик его был 
прекрасен, и весь он светился, как луна после затмения. Царевич тоже был 
поражен необычайной красотой Каджалрекхи; никогда еще он не встречал женщины 
столь прекрасной. Она была в расцвете юности и сверкала, как бриллиант.
— Как ты сюда попала, милая девушка? Как тебя зовут? Кто твои родители и где ты 
живешь? Как тебе разрешили уйти из дому одной и что ты делаешь здесь, в этом 
глухом лесу?
— Это моя служанка, — поспешила сказать Канкан-даси. — Я купила ее за браслет, 
и зовут ее Канкан-даси.
Так царевна стала рабыней, а рабыня — царевной.
Во дворце, куда вскоре вернулся царевич (все называли его Игольчатый), 
Каджалрекха стала служанкой. Она стирала белье, днем и ночью ухаживала за 
лжецаревной. Несмотря на все ее старания и усердие лжецарица была ею недовольна.
 Она все время старалась унизить и оскорбить несчастную. Лжецаревна не доверяла 
Каджалрекхе и все время следила за тем, чтобы она не сказала кому-нибудь правду.

Царевич, однако, внимательно наблюдал за обеими. Ему все больше нравились 
скромность Каджалрекхи, ее умные речи, обходительность и, конечно, красота, 
подобная лунному сиянию.
— Кто ты, красавица? — спросил он ее однажды. — Где твой дом? Назови мне свое 
имя, расскажи, кто твои родители. Быть служанкой — не твой удел. Мне кажется, 
ты знатного происхождения и только по воле злой судьбы низведена до положения 
служанки. Твоя несравненная красота затмевает даже гордую луну. Доверься мне, 
красавица, и ничего от меня не таи.
— Я — Канкан-даси, — отвечала ему Каджалрекха. — Твоя жена купила меня за 
браслет. Я жила в лесу в нищете и одиночестве, а теперь благодаря твоей доброте