Оренбургской. Предоставим читателям самим провести сравнение бенгальской и 
русских сказок и удивиться сходству их сюжетов, вплоть до деталей. И вновь 
сошлемся на С. Томпсона, согласно которому «это один из восьми или десяти самых 
известных мировых сюжетов. Беглый просмотр доступных справочных работ 
обнаруживает 414 версий, и это говорит о том, что более тщательные поиски могли 
бы привести к открытию и еще нескольких сотен версий».
[170]

Как объяснить подобные сходства сюжетов в фольклоре разных стран? Почему, 
например, и у бенгальцев, и у русских, и у других народов в их сказках эпизод 
подслушивания царем разговора трех девушек так крепко связан с последующими 
эпизодами подмены младенцев (и именно в такой последовательности: два сына и 
младшая дочь), а затем эти спасшиеся младенцы непременно отправляются на поиски 
— по очереди, по старшинству! — волшебной вещей птицы? Какие силы тяготения 
существуют в пространственно-временном континууме повествования?
Современные сказковеды смиренно воздерживаются давать авторитетные ответы на 
такие вопросы. Но в прошлом (особенно в более наивном и более самонадеянном 
XIX в.) на этот счет предлагались разные теории, разные объяснения (которые 
теперь, как правило, мало кого удовлетворяют, по крайней мере в своем 
первоначальном виде).

Словно подчиняясь известному канону сказочного повествования (а именно канону 
утроения сюжетных ходов), в XIX в. одна за другой возникли три теории, 
стремившиеся объяснить сходство фольклорных сюжетов у разных народов.
[171]


Первой по времени была теория, известная под именем «мифологической» или 
«арийской».
[172]
Она возникла параллельно с развитием сравнительного языкознания, открывшего 
историческое родство языков так называемой индоевропейской семьи. Поэтому 
сходство сказочных сюжетов у разных народов Европы и Азии также предлагалось 
объяснять изначальным родством «индоевропейцев». В сказках видели отражение 
древних мифов «индоевропейцев» (отсюда — первое название данной теории), а 
первоначальные формы этих мифов отыскивали в мифологии древних индийцев — 
«ариев» (отсюда — второе имя теории). Основоположниками этой теории считаются 
братья Гримм. В России ее сторонником был, например, А. Н. Афанасьев. 
Увеличение знаний о фольклоре и мифологии разных народов и вульгаризация самой 
теории в трудах эпигонов лишили ее научного престижа к концу XIX в. В частности,
 выяснилось, что сходные сюжеты широко встречаются у народов, не объединенных 
«индоевропейским родством».


Вторую теорию называют «миграционной» или «индологической». Сходство сказочных 
сюжетов у разных народов эта теория стремилась объяснить прежде всего 
заимствованиями, миграциями сказок. Причем главным источником сказок 
объявлялась Индия. Одним из основоположников этой теории считают немецкого 
индолога Теодора Бенфея (1809–1881). Во введении к своему знаменитому изданию 
«Панчатантры».
[173]
Т. Бенфей действительно высказал мысль, что сказки о животных мигрировали в 
основном с Запада на Восток, а волшебные и новеллистические сказки — в основном 
с Востока, а именно из Индии, на Запад. Эпигоны Т. Бенфея стремились во что бы 
то ни стало отыскать истоки чуть ли не всех сказочных сюжетов в Индии.

Время внесло поправки и в эту теорию. Как пишет С. Томпсон,


«большинство современных сказковедов убеждены в том, что, хотя Индия и сыграла 
важную роль как источник многих сюжетов, она была лишь одним из нескольких 
великих центров создания и распространения сказок».
[174]



Особенность Индии, индийской культуры сказковеды теперь видят прежде всего в 
том, что здесь уже в древности получили письменную, литературную обработку 
многие сказочные сюжеты, и эти литературные версии затем активно мигрировали в 
иные страны, особенно на Запад. Речь идет о буддийских джатаках (рассказах о 
прежних рождениях Будды), о таком всемирно известном памятнике индийской 
литературы, как «Панчатантра», и о других сборниках древнеиндийской прозы на 
санскрите («Жизнь Викрамы, или Тридцать две истории царского трона», «Двадцать 
пять рассказов Веталы», «Семьдесят рассказов попугая» и др.).
[175]


Третья теория получила название «антропологическая», или теория самозарождения 
сюжетов.
[176]