Где всюду разбросаны циновки с подушками?
   Вот город, красой своей чарующий ум и взор;
   Найдет то, что любит, там и скверный и набожный.
   И преданных братьев там собрали достоинства,
   А место собранья их походит на рощу пальм.
   Каирны! Когда б Аллах судил разлучиться нам,
   Да будут крепки тогда обеты взаимные.
   Напомнить Каир ветрам вы бойтесь: для струн других
   Похитят они садов Каира дыхание. А если бы вы видели его сады по  ве-
черам, когда склоняется над ними тень, - продолжал мой отец, - вы  поис-
тине увидали бы чудо и склонились бы к нему в восторге".
   И они принялись описывать Каир и его Нил, - говорил юноша, - и  когда
они кончили и я услышал о таких достоинствах Каира, мое сердце  осталось
там. И окончив беседу, все поднялись и отправились в свои  жилища,  и  я
лег спать в этот вечер, но сон не шел ко мне из-за моего увлечения  Каи-
ром, и мне перестали быть приятны пища и питье. И когда  прошло  немного
дней, мои дяди собрались в Египет, а я плакал перед моим отцом, пока  он
не собрал мне товаров, и я поехал с дядями, и отец сказал им: "Не давай-
те ему вступить в Каир; пусть он продает свои товары в Дамаске!"
   Потом я простился с отцом, и мы отправились и выехали  из  Мосула,  и
ехали до тех пор, пока не прибыли в Халеб, и, пробыв там несколько дней,
мы выехали и достигли Дамаска и увидали, что это город с  каналами,  де-
ревьями, плодами и птицами, подобный райскому саду, где есть всякие пло-
ды. И мы остановились в одном из ханов, и мои дяди стали продавать и по-
купать и продали также и мои товары, и каждый  дирхем  принес  мне  пять
дирхемов, и я обрадовался прибыли. И мои дяди оставили меня  и  отправи-
лись в Египет, а я остался после них в Дамаске и жил в красиво построен-
ном доме, описать который бессилен язык, и плата за него была два динара
в месяц. И я проводил время за едой и питьем, пока не истратил бывшие со
мной деньги. И вот в какой-то из дней я сижу у ворог дома, и вдруг  под-
ходит молодая женщина, одетая в роскошнейшее платье, прекраснее  которой
не видел мой глаз. И я подмигнул ей, и она немедленно оказалась за воро-
тами; и когда она вошла, я вошел с нею и закрыл за ней и за собой дверь,
и она откинула с лица покрывало и сняла изар, и я  нашел  редкостной  ее
красоту, и любовь к ней овладела моим сердцем. И я встал и принес столик
с лучшими кушаньями и плодами и всем, что было нужно для трапезы; и ког-
да я принес это, мы поели и поиграли, а после игр выпили и  опьянели,  и
потом я проспал с нею приятнейшую ночь до утра. И дал я ей десять  дина-
ров, но ее лицо омрачилось, и она сдвинула брови и рассердилась и  воск-
ликнула: "Тьфу вам, мосульцы! Ты как будто думаешь, что я хочу твоих де-
нег!" И она вынула из-за рубахи пятнадцать динаров  и  поклялась  мне  и
воскликнула: "Клянусь Аллахом, если ты не возьмешь их, я к тебе не  вер-
нусь!" И я принял от нее деньги, а она сказала: "О любимый, ожидай  меня
через три дня: между заходом солнца и вечерней молитвой я буду  у  тебя;
приготовь же на эти динары такое же угощение". И она простилась со мною,
и мой ум исчез вместе с нею, а когда три дня прошли, она явилась, одетая
в парчу, драгоценности и одежды, более великолепные, чем в первый раз. А
я приготовил для нас трапезу раньше, чем она пришла, и мы поели и выпили
и проспали, как обычно, до утра, и она дала  мне  пятнадцать  динаров  и
сговорилась со мною, что через три дня придет ко мне.
   И я приготовил ей трапезу, и спустя  несколько  дней  она  явилась  в
платье еще более великолепном, чем первое и второе, и спросила: "О  гос-
подин мой, не красива ли я?" - "Да, клянусь Аллахом!" - ответил я. И она
сказала: "Не позволишь ли ты мне привести с собою девушку лучше  меня  и
моложе, чем я, годами, чтобы она поиграла с нами и посмеялась и развесе-
лилось бы ее сердце. Она давно уже скучает и просилась выйти со  мною  и
провести со мной ночь". И, услышав ее слова, я сказал: "Да, клянусь  Ал-
лахом!" И потом мы напились и проспали до утра, и она вынула  пятнадцать
динаров и сказала: "Прибавь к нашей трапезе что-нибудь для девушки,  ко-
торая придет со мной", - и затем она ушла. А  когда  наступил  четвертый
день, я собрал для нее, как обычно, трапезу, и после  заката  она  вдруг
явилась, и с нею какая-то женщина, завернутая в изар. Они вошли и  сели,
и, увидев это, я произнес:
   "Как чудно и дивно наше время, -
   Хулитель отсутствует, небрежный,
   Любовь, и восторг, и опьяненье:
   От части того исчезнет разум.
   Блистает луна за покрывалом,
   И ветвь изгибается в одеждах,
   И розы ланит ее цветущи,
   Нарцисс же очень ее истомен.
   Безоблачна жизнь, как и люблю я.
   И дружба с любимым совершенна!"
   И я обрадовался и зажег свечи и встретил их, радостным и  счастливый;
а они скинули бывшие на них одежды, и новая девушка открыла свое лицо, и
я увидел, что она подобна полной луне, и прекраснее ее я не видывал.  И,
поднявшись, я подал им еду и питье, и мы поели и выпили,  и  я  принялся
кормить новую девушку и наполнять ее кубок и пить с нею; и первая девуш-
ка втайне приревновала и воскликнула: "Клянусь Аллахом, не прекрасней ли
эта девушка, чем я?" - "Да, клянусь Аллахом!"отвечал я. И  она  сказала:
"