Будет жить он в тоске одной и печали,
   И ланиты зальет свои он слезами.
   О, сокрытый от глаз моих и ушедший,
   По живущий в душе моей неизменно!
   Тебя встречу ль? И помнишь ли ты обет мой.
   Что продлится, пока текут эти годы?
   Иль забыл ты, вдали, уже о влюбленном,
   Что довольно уж слез пролил, изнуренный?
   Ах! И если сведет любовь нас обоих,
   Будут длиться упреки наши немало".
   И, услышав вторую касыду, госпожа жилища закричала: "Клянусь Аллахом,
хорошо!" - и, опустив руку,  разорвала свои одежды,  как в первый раз, и
упала на землю без памяти. А покупавшая встала и брызнула на нее водой и
надела на нее вторую одежду, и тогда она поднялась и села и сказала сво-
ей сестре, которая закупала припасы: "Прибавь мне и уплати мой долг спо-
лна. Осталась только эта мелодия":
   И покупавшая взяла лютню и произнесла такие стихи:
   "До каких же пор отдален ты будешь и гроб со мной?
   Не довольно ль слез пролилось моих до сей поры?
   До каких же пор ты продлишь разлуку умышленно?
   Коль завистнику ты добра желал - исцелился он.
   Коль коварный рок справедлив бы был ко влюбленному,
   Никогда б ночей он не знал без сна, страстью мучимый.
   Пожалей меня; я измучена твоей грубостью;
   Не пора ль тебе, повелитель мой, благосклонней стать?
   О убийца мой! Расскажу кому о любви своей?
   Как обманут тот, кто печалится, коль любовь мала!
   Моя страсть все больше, и слез моих все сильнее ток,
   И разлуки дни, что текут, сменяясь, так тянутся!
   Правоверные! За влюбленного отомстите вы,
   Друга бдения. Уж терпенья стан опустел совсем.
   Дозволяет ли, о желанный мой, то любви закон,
   Чтоб далек был я, а другой высок в единенья стал?
   И могу ли я наслаждаться миром вблизи него?
   О, доколь любимый стараться будет терзать меня?"
   И когда женщина услышала третью касыду, она вскрикнула,  и  разорвала
свою одежду, и упала на землю без памяти в третий  раз,  и  опять  стали
видны следы ударов бичами. И календеры воскликнули: "Чтобы нам  не  вхо-
дить в этот дом и переночевать на свалке! Наша трапеза  расстроена  тем,
от чего разрывается сердце". И халиф обратился к ним и спросил:  "Почему
это?" - и они сказали: "Наше сердце смущено этим делом". - "Разве мы  не
из этого дома?" - спросил халиф. "Нет, - отвечали они, - мы увидели  это
место только сейчас". И халиф удивился и воскликнул:  "Но  тот  человек,
что подле вас, знает их дело!" Он мигнул носильщику, и того спросили  об
этом, и носильщик сказал: "Клянусь Аллахом, все мы в любви одинаковы!  Я
вырос в Багдаде, но в жизни не входил в этот дом до сегодняшнего дня,  и
мое пребывание у них - диво". - "Мы считали, клянемся  Аллахом,  что  ты
принадлежишь к ним, а теперь видим, что ты такой же, как мы", -  сказали
они. И халиф вскричал: "Нас семеро мужчин, а их трое женщин, и у них нет
четвертого! Спросите их, что с ними, и если они не ответят по доброй во-
ле, то ответят насильно". И все согласились с этим,  но  Джафар  сказал:
"Не таково мое мнение! Оставьте их - мы у них гости, и они поставили нам
условие, и мы его приняли, как вы знаете.  Предпочтительней  молчать  об
этом деле. Ночи осталось уже немного, и каждый из нас пойдет своею доро-
гою". Он мигнул халифу и сказал ему: "Осталось не больше часу, а  Завтра
ты их призовешь пред лицо свое и спросишь их". Но халиф поднял голову  и
закричал гневно: "Мне не терпится больше. Пусть календеры их спросят!" -
"Мое мнение не таково", - сказал Джафар. И они стали друг с другом пере-
говариваться о том, кто же спросит женщин раньше, и они, наконец, сказа-
ли: "Носильщик!"
   Тут госпожа жилища спросила их: "О люди, о чем вы шепчетесь?"  И  но-
сильщик поднялся и сказал: "О госпожа моя, эти люди хотели бы, чтобы  ты
рассказала им историю собак: в чем дело, отчего ты их мучаешь,  а  потом
плачешь и целуешь их, и рассказала бы также о твоей сестре, и почему  ее
били бичами, как мужчину? Вот их вопросы к тебе".
   И женщина, госпожа жилища, спросила гостей: "Правда ли то, что он го-
ворит про вас?" И все отвечали: "Да", - кроме Джафара,  который  промол-
чал. И когда женщина услышала их слова, она  воскликнула:  "Поистине,  о
гости, вы обидели меня великой обидой! Ведь мы раньше условились с вами,
что те, кто станут говорить о том, что их не касается, услышат  то,  что
им не понравится! Недостаточно вам, что мы ввели вас в наш дом и  накор-
мили нашей пищей? Но вина не на вас, вина на том, кто привел вас к нам".
Затем она обнажила руки, ударила три раза об пол и воскликнула: "Поторо-
питесь!"
   Вдруг открылась дверь чулана, и оттуда вышли семь рабов с обнаженными
мечами в руках. "Скрутите этих многоречивых и привяжите их друг  к  дру-
гу!" - воскликнула она. И рабы сделали это и сказали: "О почтенная  гос-
пожа, прикажи нам снять с них головы". - "Дайте им  ненадолго  отсрочку,
пока я спрошу их, кто они, прежде чем им собьют головы", - сказала  жен-
щина.