правляешься? Будь правдив в речах, ибо правдивость для тебя  полезней,
и не лги: лживость - качество скверных. Нет сомнения, что  ты  сбился  в
эту ночь с дороги и приехал в это моею, и спустись отсюда  -  величайшая
для тебя удача. Ты сейчас находишься на лугу, и,  если  бы  мы  крикнули
здесь один раз, к нам наверное пришли бы четыре  тысячи  патрициев  [96].
Скажи же нам, чего ты хочешь: если ты желаешь, чтобы мы тебя  вывели  на
дорогу, мы выведем тебя, а если ты хочешь подарка, мы тебя одарим".
   И, услышав ее слова, Шарр-Кан ответил: "Я  чужеземец,  из  мусульман;
сегодня ночью я отправился один в поисках добычи и не нашел добычи лучше
этих десяти девушек в эту лунную ночь. Я возьму и приведу их к моим  то-
варищам". - "Знай, - ответила ему девушка, - что до этой добычи тебе  не
добраться. Эти девушки, клянись богом, тебе не добыча! Не говорила ли  я
тебе, что ложь отвратительна?" - "Умен тот,  кто  поучается  на  примере
другого", - отвечал Шарр-Кан. И она воскликнула: "Клянусь мессией,  если
б я не боялась, что от моих рук случится твоя гибель, я бы наверное зак-
ричала криком, от которого луг наполнился бы конными и пешими, по я  жа-
лею чужеземца. И если ты хочешь добычи, то я требую от тебя: сойди с ко-
ня и поклянись мне твоей верой, что ты не приблизишься ко мне ни с каким
оружием. Мы с тобой поборемся, и если ты меня повалишь,  клади  меня  на
твоего коня и бери нас всех, как добычу. Если же повалю тебя я,  ты  бу-
дешь в моей власти. Поклянись же мне в этом, я  боюсь  от  тебя  обмана;
ведь говорится в преданиях: раз вероломство врожденно, верить всякому  -
слабость. Если ты поклянешься мне, я перейду на другую сторону и приду и
подойду к тебе".
   И Шарр-Кан, которому хотелось ее захватить, сказал про себя: "Она  не
знает, что я витязь среди витязей". И затем он крикнул ей и сказал: "Бе-
ри с меня клятву, чем хочешь и тем, чему доверяешь, что я не пойду к те-
бе ни с чем дурным, пока ты не приготовишься и не  скажешь  мне:  "Приб-
лизься, чтобы мне побороться с тобой". И тогда я пойду, и если ты  пова-
лишь меня, то у меня есть деньги, чтобы себя выкупить, а если повалю те-
бя я, то это будет величайшая добыча!"
   И девушка отвечала: "Я согласна на это". И ШаррКан, смутившись, воск-
ликнул: "Клянусь пророком, - да благословит его Аллах и да приветствует,
- я тоже согласен". И тогда девушка сказала: "Поклянись же тем" кто вло-
жил души в тела и дал людям законы, что ты мне не сделаешь никакого  зла
и только поборешься, а иначе ты умрешь вне веры ислама". - "Клянусь  Ал-
лахом, - воскликнул Шарр-Кан, - если бы меня приводил к клятве кадий, то
будь он даже кадием кадиев [97], он не взял бы с меня таких клятв!"  -  и
он поклялся всем, чем она хотела, и привязал своего коня среди деревьев,
будучи по гружен в море размышлений, и воскликнул: "Слава тому, кто сот-
ворил ее из ничтожной воды!" А затем ШаррКан укрепился и приготовился  к
единоборству и сказал девушке: "Переходи и переправься через реку!",  но
она ответила ему: "Нет мне к тебе переправы! Если хочешь, переправься ты
ко мне". - "Я не могу этого сделать", - отвечал Шарр-Кан, и девушка ска-
зала: "О юноша, я приду к тебе".
   И затем она подобрала полы и прыгнула и оказалась подле него, на дру-
гом берегу реки. И Шарр-Кан приблизился к ней и склонился и  захлопал  в
ладоши, но он был ошеломлен ее красотой и прелестью, и видел образ,  ко-
торый выдубила листьями джиннов рука всемогущества и воспитала рука выш-
ней заботливости, и обвевали его ветры счастья, и встретило при рождении
счастливое сочетание звезд.
   И девушка подошла к нему и крикнула: "Эй, мусульманин,  выступай  бо-
роться, прежде чем взойдет заря!" и она обнажила руку, похожую на свежий
сыр, и местность осветилась от нее. Вот! А Шарр-Кан впал  в  смущение  и
нагнулся и захлопал в ладоши, и она тоже захлопала в ладоши и  влепилась
в него, и он вцепился в нее. И они обнялись и  схватились  и  стали  бо-
роться, и он положил руку на ее худощавый бок, и его пальцы  погрузились
в складки ее живота, и члены его расслабли, и он оказался у места  жела-
ний, и ей стало ясно, что Шарр-Кан ослаб, и он задрожал, как  персидский
тростник при порывистом ветре, и тогда девушка подняла его и ударила  об
землю и села ему на грудь задом, подобным песчаному  холму,  и  Шарр-Кан
перестал владеть своим умом. И девушка сказала ему: "О мусульманин, уби-
ение христиан у вас дозволено, но что ты скажешь о том, чтобы  быть  ли-
шенным жизни?" И Шарр-Кан отвечал: "О госпожа моя, что до твоих  слов  о
лишении меня жизни, то оно, наверное, запретно, так как наш  пророк  Му-
хаммед, - да благословит его Аллах и да приветствует! - запретил убивать
женщин, детей, старцев и монахов". - "Если  вашему  пророку  было  такое
откровение, - отвечала девушка, - то нам должно вознаградить его за это.
Вставай же, я дарю тебе твою душу, ибо не пропадает  милость,  оказанная
человеку". И она поднялась с груди Шарр-Кана, и тот  встал,  отряхая  со
своей головы пыль от одной из обладательниц кривого ребра, а она  накло-
нилась к нему и сказала: "Не смущайся! Как же так, что у того, кто всту-
пает в землю румов, желая добычи, и помогает царям против царей, нет си-
лы, чтобы защититься от обладательницы кривого ребра?" - "Это не от моей
слабости, - отвечал Шарр-Кан, - и ты повалила меня не своей  силой.  Это
красота твоя повергла меня. Если ты соблаговолишь еще на  одну  схватку,
это будет для меня милостью". И девушка засмеялась и сказала: "Я соглас-
на на это, но невольницам уже наскучило быть связанными и устали их руки
и бока. Лучше будет, если я развяжу их. Может быть, борьба с тобою в эту
схватку Затянется".