рявших разные колена, и горлинок, наполнявших  голосом  это  место,  я
дроздов, щебетавших как человек, и голубей, подобных пьющему, одурманен-
ному вином, а деревья принесли совершенные  плоды  из  всего,  что  есть
съедобного, и каждого плода было по паре. И были тут абрикосы - от  кам-
фарных до миндальных и хорасанских, и сливы, подобные цвету  лица  прек-
расных, и вишни, уничтожающие желтизну зубов, и винные ягоды двух цветов
- белые отдельно от красных, - и померанцы, цветами подобные жемчугам  и
кораллам, и розы, что позорят своей алостью щеки красивых, и фиалка, по-
хожая на серу, вспыхнувшая огнями в ночь, и мирты и левкои и  лаванда  с
анемонами, я эти цветы были окаймлены слезами облаков,  и  уста  ромашек
смеялись, и нарциссы смотрели на розы глазами негров, и  сладкие  лимоны
были как чаши, а кислые - только ядра из золота. И земля покрылась  цве-
тами всех окрасок, и пришла весна, и это место засияло блеском, и  поток
журчал, и пели птицы, и ветер свистел, и воздух был ровный.
   Потом шейх Ибрахим вошел  с  ними  в  помещение,  бывшее  наверху,  и
Нур-ад-дин увидал, как красиво это помещение, и увидел свечи, уже упомя-
нутые, что были в окнах, и вспомнил былые пиры  и  воскликнул:  "Клянусь
Аллахом, этот покой прекрасен!" И затем они сели, и шейх  Ибрахим  подал
им еду, и они досыта поели и вымыли руки, а затем Нур-ад-дин  подошел  к
одному из окон и крикнул свою невольницу, и она  подошла,  и  оба  стали
смотреть на деревья, обремененные всякими плодами.
   А потом Нур-ад-дин обернулся к шейху Ибрахиму и спросил его: "О  шейх
Ибрахим, нет ли у тебя какого-нибудь питья? Ведь люди пьют,  когда  пое-
дят". И шейх Ибрахим принес им воды - прекрасной, нежной и холодной,  но
Нур-ад-дин сказал: "О шейх Ибрахим, это не то питье, которого я хочу". -
"Может быть, ты хочешь вина?" - спросил шейх. И когда  Нур-ад-дин  отве-
тил: "Да", - он воскликнул: "Сохрани меня от него Аллах! Я  уже  тринад-
цать лет не делал этого, так как пророк, да благословит его Аллах  и  да
приветствует, проклял пьющих вино и тех, кто ею  выжимает,  продает  или
покупает".
   "Выслушай от меня два слова", - сказал Нур-ад-дин. "Говори", -  отве-
чал старик, и Нур-ад-дин спросил: "Если какой-нибудь проклятый осел  бу-
дет проклят, случится с тобою что-нибудь от того,  что  он  проклят?"  -
"Нет", - отвечал старик. И Нур-ад-дин сказал: "Возьми этот динар  и  эти
два дирхема, сядь на того осла и остановись поодаль от  лавки  и,  когда
увидишь покупающего вино, позови его и скажи: "Возьми эти два дирхема  и
купи мне на этот динар вина и взвали его на осла". И будет,  что  ты  не
нес вино и не покупал, и с тобой из-за этого ничего не случится".
   И шейх Ибрахим воскликнул, смеясь его словам: "Клянусь Аллахом,  дитя
мое, я и не видал никого остроумнее тебя и не слышал речей слаще твоих!"
А потом шейх Ибрахим сделал тал, как сказал ему Нур-ад-дин, и тот побла-
годарил ею за это и сказал: "Теперь мы зависим от тебя, и  тебе  следует
лишь соглашаться. Принеси нам то, что нам нужно". - "О дитя мое, - отве-
чал Ибрахим, - вот мой погреб перед тобою (а это была кладовая, предназ-
наченная для повелителя правоверных), входи туда и бери оттуда, что  хо-
чешь, там больше, чем ты пожелаешь".
   И Нур-ад-дин вошел в кладовую и увидал там сосуды из золота,  серебра
и хрусталя, выложенные разными дорогими камнями, и вынес их и  расставил
их в ряд и налил вино в кружки и бутылки, и он был  обрадован  тем,  что
увидел, и поражен. И шейх Ибрахим принес им плоды и цветы,  а  затем  он
ушел и сел поодаль от них, а они стали пить и веселиться.
   И питье взяло над ними власть, и глаза их стали  влюблено  перегляды-
ваться, и волосы у них распустились, и цвет лица изменился. И шейх Ибра-
хим сказал себе: "Что же я сижу вдали, отчего мне не  сесть  возле  них?
Когда я встречу у себя таких, как эти двое, что похожи на две луны?"
   И шейх Ибрахим подошел и сел в конце портика, и Нур-ад-дин Али сказал
ему: "О господин, заклинаю тебя жизнью, подойди к нам!" - и шейх Ибрахим
подошел. А Нур-ад-дин наполнил кубок, и,  взглянув  на  шейха  Ибрахима,
сказал: "Выпей, чтобы посмотреть, какой у него вкус!" - "Сохрани  Аллах!
- воскликнул шейх Ибрахим, - я уже тринадцать лет ничего такого  не  де-
лал!" И Нур-ад-дин притворился, что забыл о нем, и выпил кубок и кинулся
на землю, показывая, что хмель одолел ею.
   И тогда Анис аль-Джалис взглянула на шейха и сказала ему: "О шейх Иб-
рахим, посмотри, как этот поступил со мной", - а шейх  Ибрахим  спросил:
"А что с ним, о госпожа?" И девушка отвечала: "Он постоянно так поступа-
ет со мною: попьет недолго и заснет, а я остаюсь одна, и нет у меня  со-
бутыльника, чтобы посидеть со мною За чашей, и некому  мне  пропеть  над
чашей". - "Клянусь, Аллахом, это нехорошо!" - сказал шейх Ибрахим (а его
члены расслабли, и душа его склонилась к ней из-за ее слов).  А  девушка
наполнила кубок и, взглянув на шейха Ибрахима, сказала:  "Заклинаю  тебя
жизнью, не возьмешь ли ты его и не выпьешь ли? не отказывайся  и  залечи
мое сердце".
   И шейх Ибрахим протянул руку и взял кубок и выпил его, а  она  налила
ему второй раз и поставила кубок на подсвечник и сказала:  "О  господин,
тебе остается этот". - "Клянусь Аллахом, - ответил он, - я не  могу  его
выпить! Довольно того, что я уже выпил!" Но девушка  воскликнула:  "Кля-
нусь Аллахом, это неизбежно!" - и шейх взял кубок и выпил его,  а  потом
она дала ему третий, и он  взял  его  и  хотел  его  выпить,  как  вдруг
Нур-ад-дин очнулся и сел прямо..."
   И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.