Вождь направился к холму, который был известен ему и его воинам, как особенно 
удобный наблюдательный пункт. В ложбине он и его спутники спешились. Младший из 
братьев Воронов остался охранять мустангов, старший пополз с вождем на вершину 
холма. Они различили оттуда на юге реку и форт, на северо-востоке они 
разглядели своими зоркими глазами соплеменников, которые спешили с захваченным 
оружием. Вождь и старший Ворон обнаружили скоро и девушку Кэт, которая кому-то 
махала с холма. И наконец, на расстоянии немного более мили они заметили две 
двигающиеся точки. Это могли быть только Томас и Тэо.
Ворон молчал. Он ждал, какое вождь примет решение. Но тот, по своему 
обыкновению, потребовал, чтобы сначала высказался воин.
– Как ты думаешь, что тут происходит? И что делать нам?
– Сын Антилопы сделал ошибку. Ему надо было убить Роуча, этого койота с 
поджатым хвостом. А он его не убил. Мы братья Вороны, тоже сделали большую 
ошибку. Мы должны были перехватить Томаса и Тэо. А мы их не перехватили, они 
собираются помочь девушке на холме. Нам нетрудно Томаса, Тэо и девушку снять 
выстрелами. Но Роучу удалось достичь форта, и он, должно быть, сообщил Длинным 
Ножам Смита, что произошло. Я не могу понять, почему Смит и его люди не 
шевелятся, я не могу понять, почему разведчик Тобиас остался в форту. Он заехал 
в ворота и больше не появлялся.
– Сообщение Роуча, должно быть, очень путаное, ведь никто не должен узнать, что 
он струсил, – рассудил вождь. – Вероятно, Смит не догадывается, что у нас 
только двадцать четыре воина; из слов лейтенанта он заключил, что нас две или 
три сотни. Поэтому он пока не выходит. Но он все-таки должен решиться на 
вылазку, чтобы отбить у нас добычу. Что ты предлагаешь, Ворон?
– Поезжай ты, вождь, к нашим людям. Мы, братья Вороны, сделали ошибки и должны 
сами ошибки исправить. Мы убьем Томаса и Тэо и будем досаждать Смиту и его 
людям нашими стрелами, чтобы задержать их.
– Я думаю по-другому. Ты и твой брат, вы оба ранены тяжелее, чем я. Вы поедете 
назад, к нашим воинам, пока совсем не иссякли наши силы. Смита и форт я возьму 
на себя.
– В форте от пятидесяти до шестидесяти Длинных Ножей, и у всех у них ружья и 
винтовки!
– Но я – дакота!
Когда вождь произнес эти слова, он вспомнил о своем отце, который однажды дал 
подобный же, полный достоинства ответ.
– Ты даешь нам приказ так действовать?
– Да, я приказываю.
Ворон не стал больше возражать. И хотя ему тяжело было оставлять своего вождя в 
одиночестве, он бесшумно скользнул по склону холма вниз и сообщил обо всем 
младшему брату. Братья Вороны прыгнули на мустангов. Буланого жеребца они 
оставили на свободе: все знали, что он не убежит от своего хозяина.
А Кэт все еще стояла на холме. Колени у нее дрожали, в горле пересохло от 
тщетных призывов. Она устала махать рукой. Ее отчаяние было столь велико, что 
она даже не могла плакать. Она уставилась в голую прерию в направлении 
Найобрэры. Где-то там должен быть форт… отец…
Чу! Какой-то шум! Не человеческий ли голос? Или ей это уже кажется в 
лихорадочном бреду? Нет! Не показалось!
Из-за холма появились два вольных всадника. Увидев девушку, они устремились к 
ней. Оба ехали на пегих конях, были одинаково одеты, очень похожи друг на друга,
 и даже носы у обоих были одинаковые – удивительные, необыкновенные носы.
– Томас! Тэо! – Закричала Кэт совершенно охрипшим голосом.
– Мисс Кэт! Мисс Кэт! Что же вы тут делаете одна? – Близнецы остановили лошадей 
перед девушкой.
Кэт глубоко вздохнула и принялась рассказывать о своих злоключениях.
– Так, так, – произнес Тэо, когда Кэт закончила рассказ. – Значит, этот чертов 
вождь тащил вас с собой на мустанге! Он, конечно, собирался потребовать у 
вашего отца выкуп и подольше задержать его переговорами. А затем…
– Давай, давай к форту! – заторопил Томас. – За палисад надо поскорей с этой 
девушкой, вот что! Бог знает или черт знает… в общем на форту спокойнее.
Томас поднял Кэт к себе, на потную усталую лошадь. Куртка у него была в 
запекшейся крови, но Кэт не решилась расспрашивать, а сами близнецы не были 
расположены рассказывать о себе.
Быстрой рысью устремились они с Кэт по ложбине на запад. Удивляясь, что за 
время пути их никто не тревожит, они приписывали это исключительно своему 
успеху в схватке с дакотами.
И вот последняя вершина в стороне. Перед глазами беглецов широкая лента 
Найобрэры, разлившейся от талых вод за последние дни еще больше. На 
противоположном берегу – форт. Река плескалась теперь под самым частоколом, 
окружающим строение. Только фронтоны крыш и сторожевая башня торчали над 
палисадом. Послышался пронзительный свист: подъехавшие были замечены.
Показался всадник, выехавший из форта им навстречу к броду. Он был молод и 
белокур. Ветер трепал его волосы. Он помахал прибывшим, а Томас и Тэо, громко 
крича и жестикулируя, погнали коней в воду. Вода доставала всадникам до 
ступеней, и Кэт осторожно подобрала свое длинное платье.
Все трое переправились, и всадник из форта помог девушке слезть с коня. В его 
глазах было удивление и не слишком много почтения, когда он увидел перед собой 
девушку в длинном платье. Нервы Кэт не выдержали. Она заплакала, хотя и стыдно 
ей было своих слез. Точно сквозь сон, доносились до нее радостные возгласы, 
которыми обменивались с всадником Томас и Тэо.
– Адам! Адам! Адамсон!