ногах, она схватилась за брезент и стала прислушиваться, опять у нее появилась 
надежда. Кто стрелял? Может быть, вернулся Роуч? Может быть, появился 
кто-нибудь из разведчиков колонны, ускользнувший от ночного разгрома? Девушка 
подумала, что индеец опомнится и тотчас обратится в бегство. Дакота, однако, 
рассудил иначе. Он выпрыгнул из фургона и бросился к убитому мулу. Фургон и 
животные скрывали его от неизвестного противника. Буланый исчез за поворотом и 
тоже оказался в безопасности.
Кэт закричала, взывая о помощи. Раздались еще выстрелы. Пули просвистели мимо 
фургона, одна попала в левого переднего мула.
Индеец обрезал постромки передних мулов и оставил только пару задних. Упряжка 
таким образом снова была готова к движению. Индеец вспрыгнул на козлы и погнал 
обоих мулов галопом. На козлах он чувствовал себя в безопасности: он понял, что 
преследователи не станут стрелять по фургону, откуда слышали крик девушки о 
помощи.
Но девушка больше не кричала. Даже своим непривычным ухом она установила, что 
преследующий повозку всадник приближался. И выстрелы его раздавались уже ближе. 
А тут еще и впереди появился всадник, который был, видимо, раньше скрыт склоном 
высотки.
Дакота вложил вожжи в руки Кэт.
– Поезжай дальше! – по-английски приказал он.
Девушка подчинилась. Дакота с ружьем в руках скользнул внутрь фургона. Он 
выстрелил. Галоп позади повозки затих.
Дакота снова выбрался вперед и уселся, но не на козлы, а на корточки позади них.
 Он взял вожжи. Животные моментально это почувствовали, и галоп их стал резвее. 
Второй преследователь, укрывшись за бугром на склоне, принялся обстреливать 
фургон и мулов.
Оба мула упали. Один был убит наповал, а Бесси еще пыталась встать на ноги. 
Повозка, накатившись на мертвого мула, наклонилась. Кэт закрыла глаза и ждала 
последнего удара дакоты, но он опять поступил так, как девушка не могла и 
предположить. Он прокричал что-то своему противнику, а сам выпрыгнул из повозки 
и оказался между убитым и еще живым мулом. Тотчас же со склона грохнуло два 
выстрела. Индеец упал на землю. Раскинув руки, он лежал, обрызганный кровью. 
Кэт не знала – своей или животных.
Со склона донеслась ругань. По голосу она узнала Билла Петушиный Боец. Билл 
продолжал стрелять. Но пули его шлепали только в убитого мула, позади которого 
лежал индеец.
Бесси удалось подняться, она рванулась вперед. Легкая повозка, и без того уже 
наклонившаяся, накренилась еще больше, тяжелые ящики поползли на одну сторону.
– Билл! Не стреляй! – закричала Кэт, подобрала свое длинное платье и выпрыгнула 
из качающегося фургона. Она оказалась на спине убитого мула, потеряла 
равновесие и упала.
– Чертова баба! – заорал сверху Билл. – Убирайся отсюда!
Кэт проворно поднялась. Убитый дакота был рядом. Она увидела торчащую у него 
из-за пояса рукоятку револьвера и завладела оружием.
– Браво! – заревел Билл. – Подходяще! Теперь пальни ему пару раз в морду!
Девушка осмотрела оружие. Руки ее тряслись. Она еще раз взглянула на индейца. 
Глаза дакоты были открыты, но он не смотрел на девушку. Казалось, глаза его 
остекленели.
– Он убит! – крикнула девушка Биллу и опустила оружие: она не могла заставить 
себя стрелять в мертвого.
– Ну что? Ты не можешь? – выходил из себя Билл; он выхватил свой револьвер, 
взял его наизготовку и понесся большими прыжками по склону холма.
Билл стрелял и на бегу. Он еще дважды попал в убитого мула, в то время как 
Бесси рвалась и лягалась. И вот он может почти в упор выстрелить в индейца! И в 
этот самый момент дакота подпрыгнул. Билл еще успел нажать спусковой крючок и 
выстрелил, но только слегка ранил индейца. Мужчины встали друг против друга.
Кэт с револьвером индейца вскарабкалась обратно на козлы. Задыхаясь от волнения,
 смотрела она на противников, от исхода борьбы которых зависела теперь ее 
судьба.
Дакота и Петушиный Боец все еще стояли не шевелясь и молча мерили друг друга 
взглядами. Они знали цену себе, знали, что им предстоит нелегкая борьба.
Дакота, не защищенный одеждой, был зато гладок и скользок. Он был моложе 
противника и, несмотря на глубокие шрамы на теле, более гибок. Сжимая в руке 
нож, он не спускал с Билла глаз.
Билл для устойчивости расставил ноги. Сапоги с высокими голенищами, шляпа с 
широкими полями, толстая кожаная куртка – все это усиливало впечатление 
массивности, тяжести. На шее у него был красный платок, кончик которого торчал 
наружу. Чтобы подбодрить себя, Билл принялся дразнить дакоту:
– Гарри, ты трусливый пес! Спрятался позади девушки! Шел бы ты домой к своей 
бабусе! Или убирайся к черту, пока я тебя как следует не отделал!
Индеец не отвечал.
– Все еще жалеешь своего старика? – издевался Билл. – Я не виноват, что Топ 
любил приложиться к бутылке и угодил под нож Рэду Фоксу. Это дело тебе надо 
уладить с ним самим. Если дорога жизнь, спрячь свой нож и проваливай!
Индеец молча смотрел на Билла. Его лицо было спокойно.
– Посмотри на свои ручки, жалкий мальчишка! – упивался звуками собственного 
голоса Билл. – И этими нежными ручками ты рассчитываешь чего-то добиться в 
схватке с Кровавым Биллом, Петушиным Бойцом? Да я сделаю из тебя, что захочу! Я 
выстоял в двадцати шести петушиных боях, выстою и в двадцать седьмом! Так что 
твое дело дрянь!