По следам было видно, что люди рода Медведицы ушли не вместе, а разошлись 
небольшими группами и, вероятно, встретились где-то в условленном месте, в лесу.

Когда Матотаупа и Харка возвращались к белым, они еще раз прошли мимо 
маленького исковерканного трупа, и Харка снова подумал о Харбстене. Раньше он 
мало внимания обращал на своего маленького брата. После перенесенного в детстве 
тяжелого заболевания тот был очень слабеньким, и не было надежды, что из него 
получится когда-нибудь хороший воин и охотник.
Оба перешли ручей. Матотаупа направился к Джо. Харка еще раз попытался остаться 
у коней, но Матотаупа опять взглядом приказал идти за ним. Мальчик и отец 
уселись среди белых рядом с Джо. Люди разогревали на костре какую-то еду и 
болтали, но Матотаупа оставался молчаливым и мрачным. Джо не участвовал в общей 
болтовне. Инженер даже немного отодвинулся в сторону и спросил у Матотаупы:
– Что ты скажешь теперь?
– Белые люди делали все неверно.
– Согласен с тобой. Да, все это было глупо… Чего мы добились? Хорошо 
вооруженный отряд скачет через прерии, тратит боеприпасы, жрет консервы, 
убивает трех индейцев, ломает несколько жердей от палаток и теперь празднует 
победу. Род Медведицы с небольшими потерями уходит в леса и теперь, вполне 
естественно, будет мстить, хотя бы за то, что так надругались над трупами…
– Что ты будешь теперь делать, Джо?
– Я? Ничего. Надо только отоспаться за прошлую ночь. А потом мы вместе 
отправимся к нашим людям. У меня договор с железнодорожной компанией. И так 
много времени потеряно зря с этой затеей.
Матотаупа погрузился в мрачное молчание.
Наступил вечер. Солнце закатилось за вершины Скалистых гор. Глухо журчали воды 
ручья. Вдалеке послышался вой волков.
– Белые люди хотят провести ночь здесь? – вдруг спросил Матотаупа; в вопросе 
звучала озабоченность.
– У тебя есть какие-то опасения? – поинтересовался инженер, встревоженный тоном 
индейца.
– Да. Если бы я был вождем белых людей, я бы приказал сейчас же сниматься.
– Уж не думаешь ли ты, что ночью на нас могут напасть?
– А почему бы и нет. Если мы останемся, нужно усилить дозоры или продолжить 
преследование!
– Ну, поднять наших людей на новое выступление и прочесать лес нам не удастся. 
Они выполнили свое и теперь будут болтать о том, что разрушили поселок и 
уничтожили индейцев. Они хотят того же, что и я, – вернуться к работе. А 
преследование рода Медведицы потребует не одну ночь.
– Да, и будут еще убитые.
– Ну вот видишь. А нам это ни к чему. Сумеешь выставить дозоры?
– Я не могу приказывать здесь белым людям.
– Я скажу, чтобы они слушались тебя.
Джо направился на другую сторону большого круга переговорить с вожаком. 
Матотаупе было доверено расставить посты.
Он решил прежде всего выслать дозорных на западную и восточную высотки – туда, 
где ручей делал поворот, то есть расставить посты так, как делал это, будучи 
военным вождем рода Медведицы. Он предложил также установить пост и там, где 
когда-то стояли палатки. Коней он перевел на восточный берег, где обычно 
находились мустанги индейцев.
Наступила ночь. Растерзанные трупы белые люди собрали в кучу на берегу. Выли 
собаки, чуя приближение койотов. Вожак собрал людей и показал, кому куда идти в 
дозор.
Матотаупа сообщил все это Джо и сказал, что сам будет проверять дозоры вместе с 
Харкой.
Джо молчал. Матотаупа спросил:
– Что еще?
– М-да… Тебе очень нужен Харка? Может быть, дать ему поспать, он ведь чертовски 
устал, со вчерашнего вечера на ногах.
Матотаупа задумался. Потом повернулся к Джо.
– Он жаловался?.. Да… лучше пусть он останется с тобой и поспит.
Харка действительно еле стоял на ногах, и не только оттого, что не спал. Отец 
должен был знать – отчего. Инженер был рад, что его заботы достигли цели. 
Работа надолго отрывала Джо Брауна от семьи, к тому же у жены был прескверный 
характер, а дети были от него далеки. Он всем сердцем привязался к Генри, из 
которого хотел сделать хорошего инженера. Но Генри был сейчас далеко – и 
объектом забот Брауна стал Харка.
Харка решил устроиться на ночлег у своих коней, которые были привязаны отдельно 
от других в восточной части поселка. Отец воспротивился было, но Джо Браун не 
стал возражать. Инженер поступил совершенно неожиданно.
Едва Харка отправился к коням и улегся у своего Серого, тот тоже прихватил 
кусок кожаного полотнища от палатки, пошел за мальчиком и улегся неподалеку, у 
своего коня: Брауну были неприятны эти люди, которые проявили низменный интерес 
к обстоятельствам гибели его спутников.
Заснуть Харка не мог. И дело было не столько в усталости, сколько в огромном 
нервном напряжении. Сквозь полуприкрытые веки он смотрел на небо. Он вспоминал 
Уинону, Унчиду, их прощальные взгляды. Впервые он задумался и о младшем брате. 
Чего только, наверное, не пережил Харбстена в родной палатке за последние два 
года! Харбстена остался без отца и, что еще хуже, был сыном изгнанника и братом 
того, кто пошел за изгнанником. У Харбстены не было еще сил, чтобы постоять за