себя, если мальчишки задевали его. Не было у него и старшего брата, который бы 
мог защитить…
Джо кого-то окликнул, и Харка даже вздрогнул, так неожиданно это было. Он 
приоткрыл глаза.
– Хэлло! – крикнул Джо. – Кто ты?
Мальчик лет десяти, узкогрудый, хрупкий, остановился шагах в пяти от Джо. На 
нем были мокасины, легины, кожаная куртка внакидку. Одежда была необычна. В это 
время года дети индейцев не носили курток, а на нем была прекрасно вышитая 
праздничная куртка, это Харка хорошо разглядел. При свете луны он узнал своего 
брата.
Харбстена подошел к Харке.
– Это ты? – спросил он на языке дакота.
– Да, это я.
– Я пришел сюда, – продолжал Харбстена своим детским голоском, – потому что от 
наших разведчиков узнал, что вы здесь.
– Тебя видел отец?
– Да. Я его спросил, где ты, и он мне сказал: «Иди туда, где спят, там найдешь 
его». Вот я и нашел тебя.
– Чего ты хочешь от меня? – спросил Харка.
– Харка – Твердый Как Камень, мы оба – сыновья предателя.
– Молчи, если ты любишь жизнь.
– Я не люблю ее больше. – Эти слова Харбстена произнес своим звонким голосом, 
но это были не просто слова, они вырвались, как вопль души.
– Существует много способов умереть, если кто-нибудь хочет умереть, – с горечью 
ответил старший брат.
– Я выбрал свой путь, Харка. Воины могут говорить, что я – сын предателя, 
которого в наших палатках, словно ребенка, связал Тачунка Витко и который 
девочкой Уиноной был освобожден. Но я покажу, что у меня есть воля и мужество. 
И это так.
– Доказательством твоего мужества служит то, что ты пришел ко мне?
Подошел Матотаупа и остановился около своих детей.
– Нет, – ответил Харбстена в присутствии отца. – Это не то, в чем я проявляю 
мужество. Я пришел сюда открыто, я сказал, кто я, и никто не препятствовал мне, 
когда я шел к тебе. Я проявлю мужество в другом.
Харка поднялся со своего ложа. Он чувствовал, что отец ждет, чем кончится этот 
разговор. Мелькнула мысль, что и Джо Браун свидетель этой сцены, правда, он не 
понимает ни слова.
– Как хочешь ты доказать свое мужество, Харбстена? – спокойно спросил Харка, 
преодолевая жалость к младшему брату.
Харке было трудно владеть собой еще и потому, что только сейчас, в присутствии 
отца, он услышал от Харбстены о том, что произошло с Матотаупой в палатках рода 
Медведицы…
– Как я докажу свое мужество? Вы сейчас узнаете. Он – который стоит здесь – мой 
отец. Ты – мой старший брат. Вы должны знать: я надел праздничные одежды, чтобы 
умереть в них, после того как…
При этих словах Харбстена сбросил куртку и, выхватив нож, бросился к Джо, 
который стоял неподалеку и не ожидал такого поворота…
Острие ножа даже не коснулось куртки инженера, пальцы Харбстены разжались – и 
он упал…
Джо Браун отскочил, с ужасом посмотрел на неподвижно стоящего Матотаупу.
Харка воткнул острие своего ножа в землю, обтер его и спокойно вложил в ножны.
– Бог мой! Что это? – скорее прошептал, чем сказал Джо. – Перед нами говорил 
ребенок. Я никогда бы не подумал, что такой мальчик способен на убийство… 
Гарри! Ты спас мне жизнь!..
Харка не обращал внимания на эти слова и даже не смотрел на Джо. Он молча взял 
кусок кожи, на котором лежал Джо, положил на него убитого и прикрыл его 
праздничной курткой, которая была сшита Уиноной. Еще раз посмотрел на лицо, 
которое освещала луна – исхудалое лицо мальчика-старичка, – и стал заворачивать 
тело в кожу, как когда-то он и Харбстена заворачивали убитую мать. Этот 
маленький мертвец принадлежал Харке. Никто не должен его касаться. Никто! В 
праздничном платье со своим оружием должен быть похоронен Харбстена. Он убит 
как воин! Харка отошел, чтобы найти жерди и кожаные ремни. Он принес их. 
Установил жерди крест-накрест по две. Крепко связал их концы и подвесил 
завернутое в кожу тело к этим жердям так, чтобы оно не касалось земли. Это было 
обычным способом захоронения индейцев дакота, чтобы хищные звери не могли 
разорвать мертвеца.
Белые, спящие в палатках и несущие дозор, вряд ли видели, что произошло: не 
было ни выстрела, ни крика. И только те, что были в дозоре у лошадей, обратили 
внимание на эту группу. Но так как ни Матотаупа, ни Джо никого из них не 
окликнули, они продолжали нести дозор. Джо Браун хотел принести новую шкуру, но 
потом передумал и направился к одной из палаток. Внутри было совершенно темно, 
и, когда Джо вошел туда, кто-то крикнул: «Хе!»– так как Джо наступил на спящего.
 Джо остался спать в палатке. Ему было жутко с этими двумя непонятными 
разведчиками-индейцами.
С наступлением рассвета все поднялись. Мужчины направились к ручью, чтобы 
освежиться. То же сделали Матотаупа и Харка. Они не смотрели друг на друга и не 
делали попыток заговорить.
Пока белые завтракали и готовились к переходу, Матотаупа объезжал лагерь. Его 
щеки провалились, а спутанные волосы в лучах солнца казались еще более 
поседевшими.