– Пять дней пути на восток.
– Вы едете туда?
– Самым коротким путем. Мы хотим сдать там капканы и шкурки бобров. Капканы! 
Капканы! Трудно только понять, кто в эти капканы попадает, бобры или мы. Ты 
что-то хочешь сказать, парень?
– И бобры и вы
– В самую точку! И мы и они. Все сидим в ловушке. И хитрые бобры и мы оба, так 
называемая компания «Те энд те» Ну, все, хватит с нас этих капканов. А ты не 
хочешь поехать с нами на факторию, вождь Топотаупа?
– Я поеду с вами.
– А твой сын? Может быть, нам повезет – и мы найдем ему хорошее ружье?
– Пожалуй. С нами поедет еще и Мудрый Змей. С ним Харка вернется назад. Я поеду 
мстить Тачунке Витко и привезу свою дочь в эту палатку. Так я договорился с 
вождем Горящая Вода. Хау.
– Мы хотим отправиться утром.
– Это и мое желание.
– Итак, Гарри поедет на факторию. Правильно, кто умеет обращаться с ружьем, 
должен сам его выбрать.
С наступлением вечера в палатке Матотаупы собралось много гостей вождь Горящая 
Вода, Мудрый Змей, Хромой Волк и Темный Дым, сломанная нога которого отлично 
зажила, и, наконец, жрец. Но о предстоящей поездке уже не говорили. Все 
необходимое было сказано. Мужчины рассказывали охотничьи истории и много 
смеялись. Харке казалось, будто он снова в своей родной палатке на Лошадином 
ручье, где отец был великим вождем и великим охотником, где еще год тому назад 
в палатке Матотаупы чуть не каждый день собирались гости.
Потом к Харке пришел его друг – Сильный Как Олень, и они сидели в глубине 
палатки, слушая воинов. Добродушные шутки Томаса еще больше оживляли беседу. 
Сильному Как Олень было немного жаль, что он не может ехать на факторию вместе 
с Харкой, но он был рад и тому, что, вернувшись, Харка расскажет много 
интересного.
Угощение длилось недолго. Сытые и довольные гости скоро разошлись, и мальчики 
рано смогли лечь спать Сильный Как Олень в эту ночь, перед поездкой Матотаупы, 
снова остался ночевать у Харки в палатке. Оба завернулись в одеяло и легли 
рядом.
Харка закрыл глаза. Светлые надежды овладели им. После удачной охоты отца на 
бизонов они были хорошо обеспечены едой. Отец, хоть и считался только гостем 
сиксиков, показал, что его умение и смелость совсем не лишние для оказавших 
гостеприимство. Во всем поселке царило согласие и взаимное доверие. И к жрецу, 
вылечившему Темного Дыма и сейчас лечащему четырех раненных Тачункой Витко 
воинов, Харка испытывал истинное расположение. Таких раздоров, какие возникли в 
палатках рода Большой Медведицы после первой встречи с белыми, у сиксиков не 
было.
Полными хозяевами были черноногие в их родной глуши. Здесь не строилась 
железная дорога, здесь еще не были нарушены пути бизоньих стад. Здесь 
оставалось все таким, каким было при отцах, при отцах отцов, во времена предков.
 И потому все было определенно и понятно. И тайны были только древними тайнами, 
и никто не ломал себе голову над новыми тайнами. Возможно, что и в первобытные 
прерии сиксиков нагрянет новое, неизведанное, ведь белых становится все больше 
и больше и они неспокойны, как ветер, который веет повсюду и проникает куда ему 
заблагорассудится. Но до этого было еще далеко Сильный Как Олень даже считал, 
что белые так и не доберутся до них. Харке тоже хотелось бы верить в это. Он 
провел среди белых целую зиму и не нашел там для себя ничего хорошего.
Харка думал о предстоящей мести отца Тачунке Витко за оскорбление на глазах у 
сиксиков. Харка был уверен в превосходстве отца и не опасался за него, хотя 
Тачунка и был сильнейшим противником. Юноша даже снова видел себя обладателем 
двустволки. Но что-то тревожило его, когда он задумывался о вражде между 
Матотаупой и Тачункой Витко. Где-то в потаенных уголках мозга теплилось желание,
 чтобы Матотаупа не убивал уважаемого вождя дакота, чтобы сумел доказать ему 
свою невиновность. Не должны краснокожие вожди убивать друг друга. Над этим 
только посмеются уайтчичуны – белые.
Это были совершенно новые для него и очень смелые мысли, и Харка постарался их 
подавить в себе или по крайней мере спрятать подальше, скрыть ото всех, как 
орел прикрывает своего птенца крыльями, чтобы тот слишком рано не бросился в 
жизнь. Харка вспомнил все, что рассказывали ему в долгие зимние вечера отец и 
Хавандшита – жрец рода Медведицы – об истории индейцев. Когда жрец Хавандшита, 
которого теперь мальчик ненавидел, был еще молод, он по зову Текумзе – великого 
вождя, собиравшего всех краснокожих для борьбы с белыми, – пошел за ним. Потом 
Харка вспомнил Уинону, сестру, которая в это время в палатке у Лошадиного ручья,
 наверное, тоже завернулась в одеяло и засыпала. Возможно, и она думала о Харке 
и об отце. Как она будет рада, если однажды ночью появится Матотаупа и возьмет 
ее с собой!
Так ли это просто? В палатке живет Шешока, вторая мать Харки. Там живет Шонка, 
сын Шешоки, которого она привела с собой, там Унчида – мать Матотаупы. О ней 
Харка вспоминал с большой любовью и уважением. Но Матотаупа не говорил, что 
хочет взять свою мать, и это было больно Харке. О своем брате Харбстене он 
почему-то думал мало.
Харка слышал ровное дыхание людей: все, кроме него, спали. Он закрыл глаза, 
отбросил все думы и забылся в глубоком сне.