— Это ты, старик?
— Хау.
— Видел ли ты Красную реку, лес и поселок на ее берегу?
— Хау.
— Я ищу мою мать, белую женщину. Я не могу найти ее с того позапрошлого лета.
Старик широко раскрыл глаза, но трудно было понять, что означает его 
изменившийся взгляд.
— Где жила белая женщина?
Смит объяснил, где находилась ферма и как она выглядела. Старик внимательно 
выслушал, потом сказал что-то одному из дакотов, чего не перевел Поющая Стрела, 
наконец ответил:
— Мы позовем нашего сына, брата Большого Волка.
Поющая Стрела вышел из фургона и скоро возвратился еще с одним человеком. Смит 
коротко повторил все, что рассказывал о ферме, а также сообщил, что ферма и 
поля вокруг нее были сожжены.
Индейцы поговорили между собой и предоставили отвечать брату Большого Волка.
— Я не видел твою ферму, твою мать и твою дочь, — начал он, — но мой брат 
Большой Волк видел и рассказывал мне. И то, что слышали мои уши, расскажет мой 
язык. Я скажу только правду. На ферме не было женщины. На ферме было шесть 
мужчин: пять высоких и один маленького роста. Мы послали к ним нашего 
разведчика, и он сказал им, чтобы они уходили, так как не покупали эту землю и 
она не была подарена им. Нашего разведчика они с руганью и оскорблениями 
выгнали, и тогда поехали мы все. Это была наша земля, те люди отняли ее. Они 
стали стрелять в нас. Наши воины ответили выстрелами и убили шестерых мужчин. 
На выстрелы приехали другие белые люди, которые напали на нас. Мы стали 
стрелять и по ним и обратили их в бегство. Потом мы разрушили ферму. Когда наши 
люди поехали дальше, они нашли маленькую девочку, которая пряталась, мы 
отпустили ее и сказали, чтобы она бежала прочь.
Смит и Кэт внутренне содрогались, представляя себе, как происходили эти события.

— Ты говоришь «мы», ты был там?
— Нет.
— Ты сказал: шесть мужчин, пять высоких и один маленького роста. Маленький — 
это была моя мать. Когда грозила опасность, она часто надевала брюки. Она 
хорошо стреляла… Куда же девались трупы?
— Этого мы не знаем. Огонь был велик.
Смит вглядывался в индейца, смутный образ которого едва различался в свете 
лампы. Кэт прижалась к отцу. Молчание затянулось. Эллис спросил:
— Вы хотите еще что-нибудь у них узнать?
— Спасибо, с меня довольно.
Индейцы были отосланы. Они медленно выходили из фургона, а Эллис провожал их 
взглядом, как укротитель хищников.
Смит тоже уже собрался было выходить, но тут новая мысль пришла ему в голову, и 
он спросил Эллиса:
— А этот сын Ситтинга Булла, о котором написано в ваших афишах, он тоже в этой 
труппе?
— Нет. Но если хотите…
Фрэнк Эллис не стал дожидаться ответа и послал одного из сопровождающих на 
поиски:
— Гарри, сейчас же сюда!
Через некоторое время посланный вернулся с Харкой. Ветер гудел между строениями 
цирка. Погода основательно портилась.
— Так это и есть сын Ситтинга Булла? — спросил Смит, соображая, что же он 
собирается узнать у этого подростка; пожалуй, раз уж он принадлежит к роду 
известного вождя, так что-нибудь полезное для офицера армии, ведущей военные 
действия против дакотов, он может сообщить.
— Гарри, сын Ситтинга Булла, — поспешил представить его Эллис.
Смит прикинул, что мальчику лет пятнадцать. Кэт внимательно рассматривала его. 
Ее тяжелые воспоминания отступили на второй план.
— К какому племени ты принадлежишь?
— Сиу.
— А, ты говоришь по-английски, это хорошо. К каким сиу?
— К дакотам.
— К западным или восточным дакотам?
— К западным.
— К какой же группе?
— Тэтон, Оглала.
— Где ваши палатки?
— У реки Платт.
— Но это же почти тысяча километров отсюда, — с иронией заметил Смит.
— Да, это так, — сохраняя спокойствие, ответил молодой индеец.
— И в этой далекой местности находится твой отец — Ситтинг Булл?
— Ситтинг Булл — возможно, но мой отец — нет.
— Что это значит, Ситтинг Булл — да, твой отец — нет? Я думал, что Ситтинг Булл 
и есть твой отец.
— Нет.
Эллис дернулся, точно его ударили по лицу, он попытался еще спасти положение:
— Мальчик не знает английского имени своего отца, ему известно только индейское.

— Тогда попробую и я воспользоваться индейским именем, — с насмешкой заметил