– Вы не настолько глупы, чтобы в таких обстоятельствах лгать нам. Вы же 
«специалист».
Стоунхорн во время этого разговора, или, может быть даже, скажем, допроса, 
смотрел прямо перед собой. Теперь он испытующе искоса взглянул на спрашивающего.

– В полиции я еще не служил.
Полицейский ухмыльнулся полушутливо.
– В рейнджеры, например, еще требуются толковые люди. Не слюнтяи какие-нибудь.
– И даже судимые?
Полицейский только махнул рукой.

– Нет, серьезно… А как насчет «дубленых загривков»?
27

– Я только что женился.
– Ах вот что. Ну это нечто другое. Поздравляю. – Полицейский доброжелательно 
посмотрел на Квини.
Полицейские произвели фотографирование.
– Хоть автомат, по крайней мере, уцелел, – заметил старший.
Он приказал посмотреть номер мотора.
– Майка номер, – сказал человек, который его записывал.
– И почему же шины теперь лопнули? Как вы думаете, Кинг?
Стоунхорн пожал плечами.
– Видите ли, – объяснил его собеседник, – если бы мы на нашем «джипе» настигли 
этот «Бьюик»– во что я не верю, – но если бы настигли, мы бы стреляли ему по 
шинам. Это единственная возможность в таком случае.
– Результат был бы такой же.
– Точь-в-точь. Впрочем, мы не станем вас больше задерживать. – Говорящий поднял 
голову, чтобы проверить, такой ли уж сильный пошел дождь или и для других это 
тот же пустяковый дождичек, как он воспринимает его в своей униформе. – Но нас 
прежде всего интересует, был ли это Дженни, тот, что сгорел тут, в машине.
– Вы его при проверке не видели? – В этом допросе, ведущемся в форме беседы, 
Стоунхорн использовал любую возможность для встречного вопроса.
– То-то и оно, что нет. – Полицейский не хотел нарушать внешне непринужденную 
атмосферу. – Не было пассажира в машине, только водитель. Второй, должно быть, 
спрятался или, как мы уже думаем, сел в машину позднее.
– Не можете ли вы идентифицировать автомат?
– Может быть – да, а может быть – нет. Бывает контрабандный товар. Но у Дженни 
была цепочка-амулет, как у многих ему подобных. Она могла выстоять в бензиновом 
пламени.
Один из полицейских обнаружил женское украшение на поджаренном трупе.
Выражение лица полицейского стало явно приветливее. Если Дженни в его руках, 
ошибка, которую они допустили, не будет для них иметь таких уж плохих 
последствий, как можно было опасаться. Они были также свободны от необходимости 
продолжать преследование. Это было и не их дело, а специалистов по борьбе с 
гангстерами, они же отправились на своем «джипе» для того, чтобы хоть 
что-нибудь предпринять, когда обнаружилась их ошибка.
– Значит, в самом деле Дженни. Все равно этот массовый убийца угодил бы на 
электрический стул. Он ночью застрелил не только бандитов и ковбоев, но еще и 
сторожа, и двух полицейских. Чем раньше ему воспрепятствовали продолжать 
убивать людей, тем лучше. И произошло это достаточно быстро, кудрявый господин 
Требуется ваш адрес, мистер Кинг. Вы ведь теперь снова живете в резервации?
– Да.
– Вы ранены?
– Последствия битвы в зале.
– Спасибо. Можете ехать домой. Если возникнут еще вопросы, мы можем на вас 
рассчитывать?
– Да.
Они попрощались.
Стоунхорн с помощью Квини натянул брезентовый тент автомобиля, снова сел за 
руль и завел мотор.
Через несколько минут езды Квини спросила:
– Что же еще они могут от тебя узнать?
– Я почти единственный оставшийся в живых из окружения Майка и Дженни, 
единственный, кто может что-то знать. В ночь выступления битсов меня достаточно 
долго видели вместе с обоими. Теперь, когда обе банды обезглавлены, как 
чертополох, им надо постараться вырвать и корни. Для меня это означает хорошие 
сигареты, приветливые слова, забытая судимость и сомнительные предложения или 
даже от первой до третьей степени…
– Ты будешь молчать?
– Я ничего не знаю. Я борюсь, но я не болтаю. Я – индеец.
Он свистнул, потом взял в зубы сигарету. Квини поднесла ему зажигалку, и 
распространился пряный аромат.
Квини – Тачина прижала руки к телу, в котором росла новая жизнь. Ее глаза были 
влажны. Она представляла себе, какие могут возникнуть вопросы к ее мужу, но она 
знала, что от слов «третья степень»у многих дрожь пробегает по телу. Все же 
одно было теперь, по меньшей мере, ясно: из тех, кто снова толкал ее мужа на 
преступления или преследовал и хотел убить, никого в живых не осталось. А ее 
муж остался жив. Ей не надо искать его на кладбище…