Глубокая тишина, такая мертвая тишина, что слышно было даже, как они дышат. Том 
крикнул. Эхо откликнулось, прокатилось по пустым коридорам и, замирая в 
отдалении, перешло в тихий гул, похожий на чей-то насмешливый хохот.

– Ой, перестань, Том, уж очень страшно, – сказала Бекки.

– Хоть и страшно, а надо кричать, Бекки. Может, они нас услышат. – И он опять 
крикнул.

Это «может» было еще страшней, чем призрачный хохот: оно говорило о том, что 
всякая надежда потеряна. Дети долго стояли, прислушиваясь, но никто им не 
ответил. После этого Том сразу повернул назад и прибавил шагу. Прошло очень 
немного времени, и по его нерешительной походке Бекки поняла, что с ними 
случилась другая беда: он не мог найти дороги обратно!

– Ах, Том, почему ты не делал пометок!

– Бекки, я свалял дурака! Такого дурака! Я и не по думал, что нам, может быть, 
придется вернуться. Нет, не могу найти дорогу. Совсем запутался.

– Том, Том, мы заблудились! Мы заблудились! Нам никогда не выбраться из этой 
страшной пещеры! Ах, и зачем мы только отбились от других!

Она села на землю и так горько заплакала, что Том испугался, как бы она не 
умерла или не сошла с ума. Он сел рядом с ней и обнял ее; она спрятала лицо у 
него на груди, прижалась к нему, изливая свои страхи и бесполезные сожаления, а 
дальнее эхо обращало ее слова в насмешливый хохот. Том уговаривал ее собраться 
с силами и не терять надежды, а она отвечала, что не может. Он стал упрекать и 
бранить себя за то, что довел ее до такой беды, и это помогло. Она сказала, что 
попробует собраться с силами, встанет и пойдет за ним, куда угодно, лишь бы он 
перестал себя упрекать. Он виноват не больше, чем она.

И они опять пошли дальше – куда глаза глядят, просто наудачу. Им больше ничего 
не оставалось делать, как только идти, идти не останавливаясь. Надежда снова 
ожила в них на короткое время – не потому, что было на что надеяться, но потому,
 что надежде свойственно оживать, пока человек еще молод и не привык к неудачам.


Скоро Том взял у Бекки свечу и загасил ее. Такая бережливость значила очень 
много. Никаких объяснений не понадобилось. Бекки и так поняла, что это значит, 
и опять упала духом. Она знала, что у Тома в кармане есть еще целая свеча и три 
или четыре огарка, и все-таки нужно было беречь их.

Скоро дала себя знать усталость; дети не хотели ей поддаваться: им было страшно 
даже подумать, как это они будут сидеть, когда надо дорожить каждой минутой; 
двигаться хоть куда-нибудь все-таки было лучше и могло привести к спасению, а 
сидеть – значило призывать к себе смерть и ускорять ее приход.

Наконец слабенькие ножки Бекки отказались ей служить. Она села отдыхать. Том 
сел рядом с ней, и они стали вспоминать своих родных, друзей, удобные постели, 
а главное – свет! Бекки заплакала, и Том старался придумать что-нибудь ей в 
утешенье, – но он столько раз повторял все это, что его слова уже не 
действовали и были похожи на насмешку. Бекки так измучилась, что задремала и 
уснула. Том был и этому рад. Он сидел, глядя на ее осунувшееся личико, и видел, 
как от веселых снов оно становится спокойным, таким, как всегда. Скоро на ее 
губах заиграла улыбка. Мирное выражение ее лица немножко успокоило самого Тома 
и помогло ему собраться с духом – он стал думать о прошлом и весь ушел в 
смутные воспоминания. Он долго сидел, глубоко задумавшись, как вдруг Бекки 
проснулась с тихим веселым смехом, но он тут же замер у нее на губах и сменился 
жалобным стоном.

– Как это я могла уснуть! Мне хотелось бы никогда, никогда не просыпаться! Нет, 
нет! Я больше не буду, Том! Не смотри на меня так! Я больше не буду так 
говорить!

– Я рад, что тебе удалось уснуть, Бекки; теперь ты отдохнула, и мы с тобой 
найдем дорогу к выходу.

– Попробуем, Том. Только я видела во сне такую прекрасную страну. Мне кажется, 
мы скоро там будем.

– Может, будем, а может, и нет. Развеселись, Бекки, и пойдем искать выход.

Они встали и пошли дальше, взявшись за руки и уже ни на что не надеясь. Они 
попробовали сообразить, сколько времени находятся в пещере, – им казалось, что 
целые недели. Однако этого не могло быть, потому что свечи у них еще не вышли. 
Прошло много времени – сколько именно, они не знали, – и Том сказал, что надо 
идти потихоньку и прислушиваться, не капает ли где вода, – им надо найти 
источник. Скоро они нашли источник, и Том сказал, что пора опять отдыхать. Оба