– Вот что я тебе скажу. Задняя дверь этого номера второго выходит в маленький 
переулок между трактиром и старым кирпичным складом, который похож на 
крысоловку. Ты раздобудь побольше ключей – ну сколько можешь, а я стащу все 
тетины ключи, и в первую же темную ночь мы пойдем туда и попробуем, не подойдет 
ли который-нибудь. Да гляди в оба, не появится ли индеец Джо, он же хотел 
побывать в городе и посмотреть еще раз, не подвернется ли удобный случай 
отомстить. Если увидишь, ступай за ним следом; если он не пойдет в этот номер 
второй, значит, это не тот.

– Ей-богу, не хочется мне идти за ним одному!

– Да ведь это же будет ночью. Он тебя, может, и не увидит; а если и увидит, то 
ничего особенного не подумает.

– Ну, если будет очень темно, я, так и быть, пойду за НИМ. Не знаю, не знаю. 
Попробую.

– Можешь быть уверен, что я бы за ним пошел, если б ночь была темная. Почем ты 
знаешь, может, он сразу увидит, что отомстить не удастся, и тогда пойдет прямо 
за деньгами.

– Верно, Том, верно. Я за ним пойду, честное слово, пойду.

– Ну вот, это дело! Так смотри же, Гек, не подведи, а я-то уж не подведу.



Глава XXVIII

В тот вечер Том с Геком приготовились ко всему. Они до девяти часов вечера 
слонялись возле трактира: один из них, стоя поодаль, сторожил переулок, а 
другой – дверь трактира. Никто не входил в переулок и не выходил из него; и в 
трактир не заходил никто, похожий на испанца. Ночь обещала быть светлой, и Том 
отправился домой, уговорившись, что, если будет очень темно, Гек прибежит и 
мяукнет, а он тогда вылезет в окно и попробует подобрать ключи. Но было все так 
же светло, и Гек, постояв на страже до двенадцати, залег спать в пустую бочку 
из-под сахара.

Во вторник мальчикам опять не повезло. В среду тоже. Зато в четверг ночь 
выдалась темная. Том заблаговременно вылез в окно, захватив теткин жестяной 
фонарь и широкое полотенце, чтобы закрывать свет. Он спрятал фонарь в бочку 
из-под сахара, где ночевал Гек, и стал на стражу. За час до полуночи трактир 
закрылся и все огни в нем погасли, а других поблизости не было. Испанец так и 
не показывался. Никто не входил в переулок и не выходил из него. Все как будто 
бы складывалось отлично. Темень была непроглядная, и полная тишина нарушалась 
лишь изредка воркотней далекого грома.

Том достал фонарь, зажег его в бочке, хорошенько закутал полотенцем, и оба 
искателя приключений во тьме прокрались к трактиру. Гек занял сторожевой пост, 
а Том ощупью пробрался в переулок. Потом потянулось тревожное ожидание, 
придавившее Гека, словно горой. Ему захотелось, чтобы перед ним блеснул свет 
фонаря; он, разумеется, испугался бы, зато, по крайней мере, узнал бы, что Том 
еще жив. Казалось, прошли часы, с тех пор как Том исчез во мраке. Наверно, он 
лежит без чувств, а может, и умер. А может, у него сердце разорвалось от страха 
и волнения? Встревоженный Гек незаметно для себя подбирался все ближе и ближе к 
переулку; ему мерещились всякие ужасы, и каждую минуту он ждал: вот-вот 
стрясется что-нибудь такое, что из него и дух вон. Положим, он и так едва дышал,
 а сердце у него поминутно замирало, того и гляди, совсем остановится. Вдруг 
блеснул свет, и Том стрелой пронесся мимо.

– Беги! – крикнул он. – Беги, если жизнь тебе дорога!

Повторять этого не пришлось, довольно было и одного раза. Гек пустился бежать 
во весь дух, не дожидаясь повторения. Мальчики не останавливались, пока не 
добежали до навеса возле старой бойни на другом конце города. Как только они 
влетели под навес, разразилась гроза и хлынул проливной дождь. Том, едва 
переводя дыхание, сказал:

– Гек, вот было страшно! Стал я пробовать ключи, тихонько, как можно тише; 
попробовал два, а наделал такого шуму, что я даже дышать не мог, так испугался. 
А в замке они все равно не поворачивались. Я уж и сам не знал, что делаю, 
дернул за ручку, а дверь и отворилась! Она и заперта-то не была! Я шмыг туда, 
снял с фонаря полотенце и…

– Ну и что? Что ты увидел, Том?

– Гек, я чуть не наступил на руку индейцу Джо!

– Быть не может!